Глобальные процессы, безопасность и устойчивое развитие
Переход к устойчивому развитию как глобальный процесс
А.Д. УРСУЛ.[1] XXI в. станет особым рубежом в истории цивилизации. В этом столетии решится судьба человеческого рода на планете, возможности его выживания, сохранения природной среды, пригодной для жизни. На протяжении всей предшествующей истории продолжение существования человечества на планете считалось как бы само по себе разумеющимся. Мало кому приходило в голову, что, на первый взгляд, преобразующая деятельность человека весьма опасна по своим последствиям для него же самого и может привести человечество к гибели. Если мировое сообщество не предпримет необходимых шагов, то может разразиться социально-экологическая катастрофа планетарного масштаба, а может, и какая-то иная, связанная с обострением других глобальных проблем современности.
Итак, на сегодня уже очевидно, что во имя собственного выживания человечество должно коренным образом трансформировать процесс своего социально-экономического развития, пересмотреть систему традиционных ценностей, свои целевые установки и ориентиры, сформировавшиеся в рамках модели неустойчивого развития — НУР. Так, на Конференции ООН по окружающей среде и развитию (ЮНСЕД) в 1992 г. в Рио-де-Жанейро была определена та форма развития, по которой все еще продолжает развиваться наша цивилизация.
При этом было принято беспрецедентное решение изменить модель мирового развития, обеспечив переход от стадии неустойчивого развития (НУР) к развитию, в основе которого лежит принцип устойчивого развития (УР). Устойчивое — «это такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу возможности будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности». Приведенное определение распространяет принципы социальной справедливости и безопасности не только на нынешние, но и на будущие поколения, которым ныне живущие должны оставить приемлемые экологические условия и необходимые природные ресурсы.
Как очевидно, принципы социальной справедливости и безопасности, изложенные в Декларации по окружающей среде, которая была принята в Рио-де-Жанейро, должны обрести не только свое темпоральное продолжение, но и в определенной степени распространены на природу (прежде всего, на биоту), которая также «претендует» на «удовлетворение потребностей» для своего развития. То есть речь идет о сохранении биосферы; прежде всего биоразнообразия естественных биологических сообществ, которые играют фундаментальную роль в стабилизации и регуляции окружающей нас природной среды.
Приверженность идее перехода к УР с той или иной степенью полноты была подтверждена и уточнена во всех последующих официальных документах ООН. В этой связи уместно обратить внимание на Всемирный саммит по устойчивому развитию (ВСУР) в Йоханнесбурге в 2002 г., на котором был принят План выполнения решений на высшем уровне. Этот план в отличие от аналогичного документа ЮНСЕД («Повестки дня на XXI век») впервые устанавливает временные интервалы (сроки) продвижения мирового сообщества по пути УР. Из официальных документов ООН следует, что практическое осуществление перехода к УР предполагалось начать с декады 2005—2014 гг. Именно в это время государства, входящие в ООН, должны были подготовиться в концептуально-стратегическом и организационно-управленческом плане к реализации новой стратегии развития человечества. Речь, прежде всего, идет о разработке официальных прогнозных документов (концепции, планы действий, стратегии, программы, органы, службы, советы и т.п.) для того, чтобы начать реализацию нового для мирового сообщества курса на обеспечение взаимосвязанного социально-экономического и экологического развития.
Для ЮНСЕД и ВСУР, документов ООН общим является то, что они пока в основном на политическом уровне декларируют модель (в принципе допускается их некоторое многообразие) УР,контуры которого даже в концептуальной форме еще четко не очерчены. Пока мы лишь интуитивно и на уровне здравого смысла, а иногда и печального опыта отчасти понимаем, что так развиваться, как цивилизация до сих пор двигалась по пути «прогресса», во многих отношениях уже нельзя: в противном случае у нее просто не будет будущего.
Переход к новой форме или модели УР,пока существующей лишь в форме предположительных концепций, политических деклараций и рекомендательных документов ООН, а также ряда национальных официальных документов и даже нормативных актов, была вызвана в основном причинами, связанными с экологией и обеспечением безопасности человека в самом широком смысле. Однако страны находятся в разном социально-экономическом и экологическом положении. Поэтому и общемировой переход к УРдолжен исходить из возможной специфики решений, принимаемых тем или иным обществом.
Идея перехода к УР явилась итогом осмысления многих экологических проблем или более точно — проблем окружающей среды, но не только… В наши дни уже очевидно, что эти проблемы тесно связаны с развитием общества и государства. И хотя до этого было выявлено немало противоречий в развитии человечества, тем не менее именно во взаимодействии общества и природы с особой силой о себе дало знать противоречие, которое мы считаем основным: противоречие, возникающее в ходе взаимодействия современной цивилизации с природой: противоречие между растущими потребностями мирового сообщества и ресурсными возможностями биосферы. На это социоприродное противоречие обратил внимание еще Т. Мальтус, но только современная экологическая ситуация поставила точку в споре о том, насколько прав был этот ученый.
В последние десятилетия человечество столкнулось не просто с естественными ограничениями (на локальном уровне они были всегда), а с глобально-планетарными природными, прежде всего биосферными, ограничениями. Поэтому переход к УРв силу целостности и сильной взаимообусловленности компонентов биосферы (как фундамента жизни и регулятора окружающей среды) и формирования единой цивилизации через глобализацию представляется как процесс глобального управления, в тех или иных аспектах ограничивающих стихийное продолжение рыночно-экономоцентрированной модели НУР. И хотя переход к УР нельзя свести только к ограничениям, однако в настоящее время они выдвигаются на первый план. В зависимости от степени осознания биосферных и иных пределов и границ, в будущем можно будет судить и об эффективности перехода к УРна глобальном, региональном, национальном и локальном уровнях.
Разрешение социоприродного противоречия предполагает существенное (почти на порядок) снижение антропогенной нагрузки на биосферу, а принципы его разрешения могут быть изучены на соответствующих моделях. Разрешение же этого противоречия в эколого-экономическом ракурсе предполагает выход на новую модель хозяйствования, на «равновесную» или «устойчивую» экономику, базирующуюся на принципах всесторонней экологизации.
Рассмотрение УР в аспекте проблемы безопасности означает не только новое видение механизмов и перспектив ее обеспечения, но фактически —переход к более широкому и адекватному пониманию такого развития, которое в этом случае представляет собой нерегрессивный тип эволюции, элиминирующий (либо снижающий до приемлемого уровня) любые негативные воздействия на объект с целью его сохранения. Короче говоря, УР в этом более широком смысле представляет собой наиболее безопасное развитие, в которое входит ставшее достаточно распространенным его «экологическое» понимание как обеспечение экологической безопасности в глобальном масштабе.
Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию, утвержденная Указом Президента РФ в 1996 г., носила в основном экологический акцент. Сейчас в связи с принятием в 2009 г. Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года можно констатировать новое видение проблем УР сквозь призму проблем безопасности и прежде всего безопасности национальной и глобальной.
Стратегия представляет собой не только важнейший официальный документ по проблеме национальной безопасности страны, но и новую версию российской концепции перехода к УР. Перед нами — видение развития с позиции обеспечения безопасности как нашей страны, так и всего мирового сообщества, что представляет важный мировоззренческий и концептуально-методологический поворот как в области проблем безопасности, так и в сфере УР, их объединения в единое научно-поисковое и практическо-деятельностное направления.
Если в модели НУР акцентировалось внимание на отдельном «экономизированном» индивиде, то модель УР выступает как стратегия выживания всего человечества. Сегодня уже очевидно, что не только права и свободы, но и жизнь отдельного человека не может быть обеспечена, если будет деградировать и разрушаться сфера обитания.Именно поэтому новая модель и связанная с ней стратегия цивилизационного развития оказывается более гуманной, социально и экологически справедливой в своей стратегической и политической ориентации и перспективе.
Оставаясь в рамках модели НУР невозможно удовлетворить даже жизненно важные потребности в одинаковой степени как нынешних, так и будущих поколений людей. Поэтому она предполагает достаточно быстрый драматический финал расточительного рыночно-экономоцентрического развития человечества. Этот трагический финал «рыночного человечества» (если можно так называть его современную экономоцентрическую ориентацию), как отмечалось, связан с антропоэкологической катастрофой (прежде всего с ухудшением окружающей природной среды и истощением природных ресурсов). Таким образом, удовлетворение потребностей будущих поколений выражает не существующую в данный момент времени, но будущую — своего рода опережающую — потребность всего человеческого рода в своем выживании и темпоральном продолжении.
Этой потребности, если воспринимать развитие человечества в координатах современной рыночно-экономоцентрической стихии, пока большинство живущих на планете не осознает. Однако подобная потребность в продолжении человеческого рода появляется, если осознается необходимость и важность обеспечения выживания и темпорального продления существования homosapiensна неопределенно долгое будущее. Тем самым появляется и потенциальная потребность в появлении и жизни будущих поколений, которые в принципе могут существовать неопределенно долго. Эта потребность находится за пределами сиюминутного «рыночного горизонта» мышления; она устремлена в весьма отдаленное гуманистическое устойчивое будущее, имеет принципиально виртуально-стратегический характер. Однако, будучи осознанной, эта опережающая потребность в выживании и продолжении человеческого рода будет влиять на потребности нынешних поколений, более рационально трансформируя их в направлении оптимальной реализации в будущем.
Существует очевидное противоречие между явно излишними потребностями определенной части нынешних поколений и возможностями удовлетворения даже самых основных витальных потребностей будущих поколений. Рост потребностей нынешних поколений, в особенности потребностей неразумных и патологических, ведет к существенному уменьшению возможностей и способов удовлетворения потребностей в природных ресурсах и экологических условиях грядущих поколений. Подобная весьма пессимистическая перспектива как раз и потребовала изменения модели развития цивилизации (как модели НУР) с целью реализации постепенно осознаваемой опережающей потребности в темпоральном «продолжении гуманизма». Поскольку такая потребность уже в какой-то степени осознана, она представляет собой для нас интерес, причем долговременного стратегического характера, который все больше должен учитываться по мере перехода к устойчивому будущему.
Процесс все большего удовлетворения осознаваемых опережающих потребностей, выходящих за пределы краткосрочного «рыночного горизонта», можно назвать процессом футуризации потребностей (и интересов). При этом переход к УР предполагает долговременную целостную систему мероприятий, которые реализуют процесс футуризации и тем самым, рационализацию и «стратегическую гуманизацию» потребностей, что предполагает постепенный отказ от модели общества потребления и переход на более рациональное удовлетворение потребностей или, как говорят, коэволюционно-разумных потребностей. Это и предполагает переход к УР, существенно продлевающему временное бытие человечества.
В заключение отмечу, что понятие УР не совпадает ни с одной из выявленных в философии основных форм развития, к которым обычно относят понятия прогресса, регресса, нейтрального (или одноплоскостного) развития. Специфика этого типа развития заключается в том, что оно носит «сохраняющий» характер, т.е. допускает лишь те изменения объекта (системы), которые не меняют его природу как достаточно общую качественную определенность. Понятие УР выражает инновационно-безопасный характер дальнейшего существования человечества. УР в этом смысле объединяет в одно системное целое только те формы развития, которые исключают регрессивную ветвь.
Поэтому-то можно и нужно выделить принципиально новый тип развития — устойчивое. Особенность УР (не только в социальном аспекте) как особого типа развития заключается в том, что оно может сочетать в себе на различных этапах все нерегрессивные типы развития (прогресс и нейтрально-одноплоскостное развитие), образуя специфическую темпорально-пространственную сбалансированную систему. Общим условием бытия такой системы развития является обеспечение ее безопасности как во времени, так и в пространстве ее существования. Особый интерес на социальном уровне представляет УР, обеспечивающее прогресс общества и одновременно его безопасность, включая и сферу коэволюционного взаимодействия с окружающей средой.
Вместе с тем уместно обратить внимание на то, что само по себе УР является одновременно как консервативно-охраняющим, так и инновационным типом развития. В глобальном масштабе подобный тип цивилизационного развития не существовал и пока не существует. Это принципиально новый тип социальной и социоприродной эволюции, некоторые особенности которой рассматриваются на нашем «круглом» столе.
Предмет глобалистики
А.Н. ЧУМАКОВ.[2]Термин «глобалистика», хотя им пользовались уже в 70-е гг. прошлого века, широкого распространения тогда не получил. Серьезно о его содержании заговорили только с конца 90-х гг., когда основное внимание ученых переключилось с глобальных проблем на осмысление самого феномена глобализации. К этому времени был накоплен значительный теоретический и фактический материал в области планетарных процессов и явлений, а термины «глобалистика», «глобализация», «глобальный мир», «антиглобализм», «глобальные проблемы» и др. получили широкое распространение не только в научной литературе, СМИ, политическом лексиконе, но и на уровне обыденной речи.
Термин «глобализация» употребляется главным образом для характеристики интеграционных и дезинтеграционных процессов планетарного масштаба в области экономики, политики, культуры, а также антропогенных изменений окружающей среды, которые по форме носят всеобщий характер, а содержательно затрагивают интересы всего мирового сообщества. При этом можно отметить две крайности в истолковании как самого феномена глобализации, так и истории его возникновения. В первом случае планетарный характер социальных связей и отношений трактуют неправомерно расширительно, пытаясь усмотреть их уже в первобытном обществе. С этой точки зрения даже ранние этапы развития человечества можно рассматривать как глобальные.
Во втором случае глобализацию понимают слишком узко. При этом современные процессы общественного развития рассматриваются в отрыве от их фундаментальных причин и генезиса, т.е. без учета истории и динамики становления международных структур и транснациональных связей. При таком подходе глобализация нередко связывается лишь с событиями минувшего столетия, а то и вовсе с последними десятилетиями. Кроме того, зачастую ее рассматривают как якобы сознательно заданный и управляемый процесс, как целенаправленно осуществляемую кем-то политику и даже говорят о глобализации как субъективной реальности, чьем-то коварном замысле, реализуемом в интересах определенного круга лиц, транснациональных корпораций или государств.
Впрочем, отмеченные крайности во взглядах на глобализацию не охватывают всего спектра существующих взглядов, многообразие которых объясняется не только сложностью проблемы, но и недостаточной ее проработанностью.
Сегодня назрела необходимость определиться со статусом глобалистики, которая уже накопила богатый материал, получила достаточное развитие и представлена многообразием школ, направлений, различных объединений, творческих коллективов, групп ученых и т.д.
В более широком смысле «глобалистика»означает всю совокупность научных, философских, культурологических и прикладных исследований разных аспектов процесса глобализации и глобальных проблем, а также практическую деятельность по реализации полученных результатов в экономической, социальной и политической сферах как на уровне отдельных государств, так и в международном масштабе.
Важно подчеркнуть, что глобалистику не следует понимать как какую-то обособленную или специальную научную дисциплину, подобную тем, которые во множестве возникают, как правило, в результате дифференциации научного знания или на стыке смежных дисциплин. Она «рождена» интеграционными процессами, представляет собой сферу исследований и познания, где различные научные дисциплины и философия находятся в тесном взаимодействии друг с другом, каждая с позиции своего предмета и метода анализирует всевозможные аспекты глобализации, предлагает те или иные решения глобальных проблем, рассматривая их как в обособлении друг от друга, так и в качестве целостной системы.
В заключение отмечу, что ряд выводов, основанных на анализе объективных тенденций общественного развития, могут встретить возражения со стороны тех, кто видит в глобализации прежде всего сферу борьбы интересов и целенаправленную деятельность определенных кланов или государств, в т.ч. игнорирующую интересы, а то и попирающую законные права других. Замечания такого рода будут справедливы, их следует учитывать как в теоретических исследованиях, так и в практической деятельности, когда дело касается глобализации и ее последствий.
Однако в вопросе о статусе глобалистики, равно как и в определении ее предмета и границ, речь идет о решении другой задачи, когда приходится сталкиваться не с субъективным фактором, но как правило с субъективизмом и пристрастиями исследователей, мнения которых не должны подменять анализ объективных тенденций развития мировых процессов.
От глобализации научного знания к глобалистике
В.А. ЛОСЬ.[3] Глобалистику можно рассматривать как науку о глобальной социоэкосистеме, которой присущи свои основные законы, принципы и правила, методы исследований и т.п. Глобалистика представляет собой определенным образом интегрированную систему современного научного знания.
Впрочем, имеются как сторонники, так и противники возможности (и необходимости) формирования специальной науки, в рамках которой предполагается изучение феномена глобализации. Однако большинство специалистов согласны с тем, что метод «проб и ошибок» не может эффективно (и конструктивно) «работать» в этой сфере.
Следовательно, дело не в том, будет ли создана специальная дисциплина «глобалистика» или «глобализируется» современная система научного знания. Главное, чтобы изучение глобальной социоэкосистемы было поставлено на научную основу. В этом видится залог конструктивного ответа на вопросы, поставленные феноменом глобализации перед современной цивилизацией.
Социокультурной формой выражения глобализма является процесс глобализации социоприродных систем, для которого характерны динамизм и практически неограниченная пространственно-временная экспансия. Неуправляемая глобализация — важный фактор дестабилизации мировой социоэкосистемы. Именно поэтому управление глобализацией предполагает реализацию стратегии устойчивого развития (УР-стратегия) как баланс между интегральностью и дифференциальностью развития социоприродных систем, как взаимосвязь между западной активностью и восточной гармоничностью.
Глобализация обусловливает тенденцию к известному «стиранию» граней между различными типами цивилизаций. На основе взаимосвязи (и взаимозависимости) современных социокультурных стереотипов идет процесс формирования новой культуры интегрального типа — планетарной (или глобальной), среди особенностей которой можно отметить следующие:
во-первых, преодоление как западного антропоцентризма, так и восточного природоцентризма, с преобладанием евразийской (или азиатской) модели культуры, в рамках которой происходит ассимиляция европейских и восточных стереотипов;
во-вторых, ориентация на деятельность (в самом широком смысле этого слова), которая, с одной стороны, базируется на удовлетворении потребностей индивидуума, а с другой — на «вписывании» в естественные экосистемы, что и обеспечивает поддержание динамического равновесия в глобальном масштабе;
в-третьих, формирование правовых механизмов управления на основе не национальных, а общепланетарных ценностей, когда соблюдается баланс государственных и международных интересов;
в-четвертых, снятие конфессиональных противоречий в процессе признания равенства и реального взаимоуважения всех религий;
в-пятых, формирование личности («человека мира»), которая чувствует не только индивидуальную, но и планетарную ответственность за конструктивное прогностическое развитие цивилизации.
Информатизация общества в контексте устойчивого развития
К.К. КОЛИН.[4] Информатизация является мощным катализатором многих процессов общественного развития, в том числе создания и внедрения инноваций, новых социальных и энергетических технологий, а также развития науки, образования и культуры. Именно это фундаментальное свойство информатизации и обусловливает ее особую роль в процессах цивилизационного развития, выдвигает ее на первый план в области национальной и международной политики современного мира.
Таким образом, информатизацию следует квалифицировать как общецивилизационный глобальный процесс, который сохранит за собой положение одной из ведущих доминант развития цивилизации на длительный период, по крайней мере, — в течение всего XXI в.
Попытаемся ответить на вопрос, в каких отношениях находятся процессы глобализации и информатизации? Как свидетельствуют результаты исследований, эти процессы тесно взаимосвязаны и оказывают друг на друга сильное воздействие, причем последнее носит синергетический характер.
Действительно, многие результаты глобализации экономики, промышленного производства и развития международных финансовых механизмов просто невозможны без современных информационных технологий и глобальных телекоммуникационных сетей.
Глобализация экономических связей и формирование транснациональных корпораций (ТНК), в свою очередь, содействуют распространению новых средств информатики и информационных технологий.
Хорошим примером сказанному может послужить опыт Индии, в которой в настоящее время функционируют 13 крупных ИКТ-технопарков, специализирующихся в области так называемого «оффшорного программирования». Основной продукцией этих технопарков являются компоненты программных систем, разрабатываемые по спецификациям американских и канадских компаний. В этой области здесь сегодня работают свыше 500 тыс. человек. Что же касается Индии, то ныне она занимает второе место (после США) на мировом рынке программного обеспечения.
Но дело не только в этом. Для обеспечения деятельности этих технопарков в стране создана система подготовки кадров в области ИКТ-технологий, а также два сборочных завода вычислительной техники, принадлежащих крупным американским компаниям.
Все перечисленное, конечно же, отразилось и на развитии процесса информатизации индийского общества. Ряд крупных компаний Индии уже перепрофилировали свою деятельность, начав разработку ИКТ-технологий. В стране начала создаваться собственная ИКТ-индустрия. Появились и первые индийские миллиардеры, сделавшие состояния на разработке программного обеспечения.
Весьма примечательно, что в международном рейтинге готовности стран мирового сообщества к «электронному развитию» Индия в 2008 г. заняла 54-е место среди 70 стран, опередив Китай (56-е) и Россию (59-е).
Думается, пример Индии является весьма наглядной иллюстрацией результатов взаимодействия процессов глобализации и информатизации общества в современном мире, который становится все более (как с экономической, так и информационной точек зрения) взаимосвязанным.
К сожалению, в нашей стране ход подготовки и проведения международных мероприятий по формированию глобального информационного общества в СМИ практически не освещался, их документы издавались мизерными тиражами, т.е. практически остались недоступными не только массовой аудитории, но и многим ученым, преподавателям, аспирантам и студентам российских вузов, представителям общественных организаций и бизнеса.
Неудивительно, что стратегическое значение развития информационного общества и комплексной информатизации всех сфер его жизни население России пока еще не осознало. Это является серьезной угрозой для национальной безопасности страны.
Что касается процессов информатизации общества в условиях его глобализации и в контексте проблемы устойчивого и безопасного развития, то их анализ позволяет говорить о следующем.
С философской точки зрения информатизацию следует рассматривать как глобальный цивилизационный процесс, который уже сегодня оказывает существенное влияние практически на все сферы жизни человека и общества, а в дальнейшем будет во многом определять и весь облик цивилизации XXI в., которую в значительной мере можно охарактеризовать как глобально информационную.
Наиболее важной отличительной особенностью информационного общества станет широкое использование электронных информационных ресурсов, баз научных знаний и новых информационно-коммуникационных технологий как катализаторов других технологий и процессов развития социума.В информационном обществе существенным образом изменятся не только структура занятости населения, но и образ жизни людей, многие традиционные культурные и нравственные универсалии (к примеру, представления о качестве жизни, структуре индивидуального, корпоративного и национального богатства, пространстве и времени).
Информатизация открывает новые возможности для социально-экономического, интеллектуального и культурного развития индивида, общества, науки и образования.Однако для практической реализации ее потенциала в обществе должны быть созданы необходимые условия и разрешены достаточно серьезные проблемы инструментально-технологического, организационно-правового и культурологического характера.
На современном этапе становления глобального информационного общества ключевыми являются две проблемы. Первая заключается в том, что предстоит овладеть информацией, т.е. понять ее концептуальную природу и роль в развитии природных систем, человека и общества; сделать главным ресурсом и движущим фактором развития цивилизации. Для решения этой проблемы необходимо не только активно использовать новые достижения отечественных и зарубежных ученых в области фундаментальной и социальной информатики, но и существенным образом изменить содержание образования в высшей и средней школе.
Вторая проблема связана с обеспечением доступности информации широким слоям населения, независимо от уровня материального благосостояния людей, их этнической, конфессиональной и расовой принадлежности. Чтобы разрешить эту проблему, помимо создания современной информационной инфраструктуры, необходимо также обеспечить решение целого ряда других задач, не менее сложных, направленных, в частности, на снижение информационного неравенства, которое следует рассматривать как новую форму социального неравенства.
Глобальная информатизация общества открывает не только новые возможности для развития человека и социума, но и способствует возникновению новых угроз на этом пути. В первую очередь речь идет о комплексе проблем информационной безопасности (в их числе наиболее значимыми являются виртуализация общества и использование новых технологий для манипуляции общественным сознанием), а также противоборство в информационной сфере, которое в последние годы становится глобальным, все заметнее принимая характер информационных войн.
Необходимо подчеркнуть, что все перечисленные проблемы и особенности развития современной цивилизации, обусловленные глобальной информатизацией общества, принципиально новы. Они возникли в последние два-три десятилетия; у них нет аналогов в историческом прошлом; они еще очень слабо изучены. Более того, многие из них вообще не получили должного отражения в массовом общественном сознании, что само по себе означает появление еще одной глобальной угрозы для безопасного и устойчивого развития цивилизации.
Взаимодействие процессов информатизации и глобализации общества развивается в логике синергетических процессов, усиливающих оба эти процесса и ускоряющих их развитие. Между тем различные аспекты такого взаимодействия тоже изучены еще недостаточно.
Глобальная информатизация общества тесно связана и с проблемами устойчивого развития. С одной стороны, информатизация повышает информационную связанность мирового сообщества; способствует распространению новых знаний и технологий, международному разделению труда; означает появление новых возможностей для международного сотрудничества в области решения актуальных проблем устойчивого развития, региональных и локальных проблем экологии и рационального природопользования. С другой стороны, глобальная информатизация, активизируя процессы экономической, финансовой и культурной экспансии развитых стран в другие регионы мира, ведет к разрушению в этих регионах традиционных национальных культур, ослаблению государственного суверенитета и возникновению новых форм современного колониализма. Бедность и социальное неравенство во многих странах мира и является одной из причин ухудшения в них экологической ситуации, обострения этнических, политических и религиозных конфликтов.
Именно поэтому к процессам информатизации следует подходить комплексно, с учетом их взаимозависимости с двумя другими стратегическими особенностями современности — глобализацией общества и необходимостью его устойчивого и безопасного развития.
Безопасность через устойчивое развитие
С.Н. БАБУРИН.[5]Принятие «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», имеет важное значение для консолидации усилий общества и государства как с точки зрения обеспечения национальной безопасности страны, так и ее социально-экономического развития на долгосрочную перспективу.
Новый подход к обеспечению безопасности, используемый в модели устойчивого развития, предполагает системное видение проблемы, когда в одно целое с обеспечением безопасности соединяются экономические, экологические, политические, социальные и прочие аспекты и направления развития, т.е. создается новая целостная система деятельности. Приоритет экономики, характерный для современной модели, по мере перехода к модели устойчивого развития будет все заметнее уступать место системной взаимосвязи основных направлений и компонентов деятельности, направленной на выживание человечества и сохранение биосферы.
Обеспечение безопасности через переход к устойчивому развитию характеризуется рядом новых принципов. Происходит и расширение списка основных объектов безопасности (особенно природной среды).
В традиционной модели развития основным таким субъектом является государство, реализующее соответствующие функции через свои властные органы. Однако, в соответствии с Законом РФ «О безопасности», его субъектами являются граждане, общественные и иные организации и объединения, обладающие правом и обязанностями по участию в обеспечении безопасности в соответствии с законами, действующими на территории РФ. Причем государство как основной субъект обеспечения безопасности обеспечивает правовую и социальную защиту граждан, общественных и иных организаций и объединений, оказывающих содействие в обеспечении безопасности в соответствии с законом.
Упомянутые выше субъекты обеспечения безопасности сохраняются и в модели устойчивого развития, правда, в их число включаются еще и субъекты наднационального и транснационального уровня, которые будут формироваться постепенно по мере перехода мирового сообщества и каждого государства к новой цивилизационной стратегии. Появляется и планетарный субъект обеспечения глобальной и всеобщей безопасности — человечество.
Понятно, что если переход к устойчивому развитию обретает глобальные масштабы и характеристики, то обеспечение всеобщей безопасности возможно только в системе «природа — человечество — личность». Конкретный человек и различного рода объединения также выступают субъектами процесса обеспечения безопасности на государственном и глобальном уровнях. Вместе с тем, наряду с социоприродной системой безопасности «человек — цивилизация — биосфера», благодаря космическим средствам формируется и антропогеокосмическая система «человечество — Земля — Вселенная», где тоже должна быть обеспечена безопасность и устойчивое развитие (т.е. на планете и за ее пределами).
Единственный способ разрешения противоречия между развитием одних социальных систем и безопасностью других, развитием цивилизации и сохранением природы заключается в переходе на взаимосогласованное, коэволюционное, т.е. безопасно-устойчивое развитие. Иными словами, коэволюция социальных систем, а также системы «общество — природа» означает и безопасное, и устойчивое их соразвитие. Взаимосвязь развития и безопасности, представленная в форме устойчивого развития, позволяет характеризовать это последнее как наиболее безопасное среди других возможных типов безопасного развития социоприродных систем (по крайней мере, с современной точки зрения).
Развитие в полном смысле станет безопасным во всех отношениях, если оно будет осуществляться в форме будущего планетарного по масштабам и устойчивого. Обеспечение безопасности на необходимом и достаточном уровне должно ориентироваться не только на защиту, но и на другие его формы, например, связанные с опережающими действиями, формированием развития в наиболее безопасной форме (безопасность через приоритеты устойчивого развития).
Если в модели неустойчивого развития основное внимание уделяется «защитно-силовым» средствам, то в новой цивилизационной модели обеспечение безопасности должно достигаться в основном через соразвитие, коэволюцию, принятие опережающих решений и действия. При этом в новой модели уменьшаются (либо устраняются) основания для нынешнего раздвоения социальной деятельности: на ту, которая занимается собственно развитием (созиданием, творчеством и т. д.), и ту, с помощью которой обеспечивается безопасность этой основной деятельности. В модели устойчивого развития противоречие между обеспечением безопасности и развитием разрешается в пользу нерегрессивного развития, которое становится безопасным и во всех отношениях устойчивым. Таким образом, получается, что переход к устойчивому развитию позволит обеспечить сохранение всех объектов, которые переходят на новый тип развития, а тем самым — на новый способ своего бытия. Такой новый концептуально-методологический подход должен реализовываться как на государственно-национальном, так и глобально-международном уровнях и фиксироваться в соответствующих нормативно-правовых документах.
Находя отражение в научных дисциплинах и направлениях исследовательской деятельности, понятие «безопасность» (и связанный с ним «куст» понятий) трансформировалось в междисциплинарно-интегративное, а в обозримой перспективе оно может стать и общенаучным. И хотя дисциплинарное «утверждение» безопасности как категории, выражающей способ относительно «спокойного» бытия того или иного объекта, существенно отстает от проблемно-поисковых разработок, тем не менее может быть поставлен вопрос о становлении уже в ближайшее время общенаучной дисциплины, предметом изучения которой окажется проблема обеспечения безопасности в ракурсе устойчивого развития.
Однако для этого следует изучить как законы развития объекта, так и обеспечения его безопасности, что предполагает становление не просто науки о безопасности, а науки о связи безопасности и развития. Впрочем, в эту сферу исследований, которая именуется ноосферологией, органично вписываются проблемы обеспечения безопасности и устойчивого развития.
Национальная безопасность в глобализирующемся мире
М.И. Дзлиев. [6]Сам по себе объективный характер процесса глобализации мало у кого вызывает сомнения. Что же касается отношения к нему, то оно колеблется в широком диапазоне оценок, в известной степени обусловлены различиями в стартовых возможностях для вхождения в глобализационные процессы у разных народов.
В числе позитивных последствий процесса в первую очередь стоит назвать расширение контактов и связей между народами. Однако тот же процесс глобализации вызвал к жизни множество конфликтов и противоречий. Негативные тенденции сопровождаются исчерпанием природных ресурсов и катастрофически ухудшающимся состоянием экологической обстановки, а также ускоряющимся процессом «порчи» цивилизации.
Политическая глобализация
По мнению ряда исследователей, процесс глобализации мировой экономики уже создал предпосылки для глобализации политической. Политическая глобализация протекает не безболезненно и зачастую сопровождается ростом социальной напряженности.
В сфере материального производства заметно расширяются производственные и созидательные возможности и одновременно нарастает зазор между странами бедными и богатыми, что способствует усилению тенденций деструктивного характера. Этот процесс особенно заметно ускорился после распада СССР, страны, которая в известной мере контролировала протестное и национально-освободительное движение в мире. Нежелание западных стран заменить принципы насилия и конкуренции на сотрудничество и партнерство инициировало становление религиозной фундаменталистской оппозиции, существенным образом изменившей конфигурацию и содержание всей системы безопасности.
В глобально зависимом мире человечество выступает не только в виде совокупности отдельных государств, обществ, народов. Оно просто вынужденно выйти на уровень осознания своего единства, вызванного необходимостью поиска путей разрешения общих для всех глобальных проблем современности, определяющих будущее жизни человека на Земле. России придется определиться со своим участием в этом процессе. Современные реалии внутренней и международной жизни властно требуют новой самоидентификации России, которая должна задать основу своей стратегии включения в глобализацию. Главная задача России на всю рассматриваемую перспективу — вписаться в глобализацию, не став жертвой глобалистского неоколониализма.
Несколько слов о глобализации и России
России придется определиться со своим участием в этом процессе...
Долгое время в основе обеспечения национальной безопасности России (особенно во времена СССР) лежало представление о необходимости достижения состояния полной самообеспеченности в условиях «закрытого» государства. Полагали, что только в этих условиях можно обеспечить национальную безопасность и застраховаться от любых попыток экономического, силового и иного воздействия извне.
И в такой политике определенный смысл был, особенно если учесть тот огромный потенциал, которым располагает страна. Даже сегодня, несмотря на мировой кризис, Россия входит в число крупнейших мировых держав и по своему политическому весу, и по потенциальной экономической мощи, геополитическому положению, наличию ядерных вооружений, ресурсному обеспечению и обладанию всеми видами ресурсов. Достаточно сказать, что на территории страны находится примерно половина запасов стратегического сырья планеты.
По расчетам Госкомстата РФ и РАН, ресурсный потенциал России оценивается в $340—380 трлн. На душу ее населения его в два раза больше, чем в США, в 6 раз больше, чем в Германии, и в 22 раза больше, чем в Японии. В отличие от большинства стран мира Россия полностью обеспечена энергоресурсами, в то время как, к примеру, Япония зависит от иностранных энергоресурсов на 82%, Германия и Франция — на 52, США — на 23%.
Но времена меняются... И сегодня процесс развития России все больше зависит от ее отношений с мировым сообществом. Так что вывод ряда ученых и политиков, согласно которому вопросы национальной безопасности России нужно уже рассматривать в контексте многофакторности современного этапа мирового развития, никаких сомнений не вызывает. В пользу этого утверждения свидетельствуют не только глобализация, но и появление новых источников конфликтных ситуаций, порожденных ею. Как очевидно, глобализацию следует воспринимать не только как тенденцию мирового развития, но и как новую систему международных экономических и политических отношений, которая приходит на смену предыдущей системе, просуществовавшей с момента окончания Второй мировой войны и вплоть до начала 1990-х гг.
В этих условиях крайне актуальной становится задача выхода на новую оценку места и роли России в современном мире с тем, чтобы в перспективе изменить то положение, которое для нее характерно сегодня.
Отношение к проблеме глобализации государственной и политической общественности неоднозначно. Неоднозначно отношение к этому процессу и в среде представителей науки.
Что же касается стратегии участия в процессе глобализации, то на сегодня в России она еще в полной мере не определена. Но если оптимальное решение еще не найдено, то из этого вовсе не следует, что такого решения в принципе нет.
Задача состоит в том, чтобы сформулировать и на государственном уровне принять нормативно-правовые документы, определяющие легитимную (соответствующую нормам международного права и Конституции страны) российскую программу (концепцию или доктрину) глобализации.
Таковы только некоторые проблемы, имеющие отношение к обеспечению национальной безопасности в условиях глобализации…
Новый миропорядок в XXI в. немыслим без опоры на широкую концепцию международной безопасности, в которую должны быть включены основополагающие принципы политического и экономического международного сотрудничества, сокращения вооружений, вопросы деградации окружающей среды, перенаселения планеты, голода, безработицы. Совместные усилия всех стран по обеспечению стабильности в условиях мира и свободы должны осуществляться с учетом политического, экономического, социального и экологического элементов безопасности народов.
Сказанное означает, что на сегодня жизненно необходимо определить «зоны взаимной ответственности» государства, общества и каждого гражданина в обеспечении национальной безопасности и процветания страны.
Обеспечение безопасности в ноосферной перспективе
Т.А. Урсул. [7] Проблемы обеспечения безопасности в самых разных областях жизни общества становятся все более приоритетными. Более того, осмысление глобальных процессов позволило не только поставить вопрос о необходимости обеспечения безопасности жизнедеятельности всего человечества, а не только отдельных его социумов (государств, народов, их коалиций и т.д.), но и осознать, что достичь глобальной безопасности невозможно, если развитие цивилизации будет идти в той форме (по той модели), как это происходило в последние десятилетия.
Для каждого этапа истории характерно как свое понимание проблемы безопасности, так и соответствующие действия по ее обеспечению. Уместной поэтому представляется постановка проблемы в перспективном плане, а именно: как будет трансформироваться трактовка безопасности в связи с переходом цивилизации от модели неустойчивого развития, в которой мы сейчас существуем, к модели УР,а также в ходе дальнейшего глобального процесса становления ноосферы — своего рода конечной цели этого перехода.
Надо сказать, что основоположники учения о ноосфере не уделяли значительного внимания проблеме безопасности, хотя в какой-то форме эта проблема ими и рассматривалась. Например, В.И. Вернадский писал о необходимости исключения войн из жизни общества. Однако больше всего вопросы безопасности занимали К.Э. Циолковского, которого, впрочем, многие исследователи не относят к основоположникам учения о ноосфере: главным образом это мнение базируется на том, что в своих трудах калужский ученый не использовал понятие «ноосфера».
Между тем о роли проблемы безопасности в научно-техническом творчестве К.Э. Циолковского, к сожалению, исследователи его интеллектуально-творческого наследия ничего не пишут. А ведь задумавшись над проблемами глобальной и космической безопасности человечества, К.Э. Циолковский одним из первых пришел к выводу о возможности бесконечного прогресса человеческого рода, т.е. к той концепции, которую сейчас называют концепцией социального бессмертия.
В наше время фактически лишь упомянутая К.Э. Циолковским идея взаимосвязи развития и безопасности превратилась в одну из важнейших для современной науки: эта идея рассматривается теперь во все большем числе публикаций. Более того, она представляется настолько фундаментальной, что может стать основой совершенно новой исследовательской программы, которая позволит новаторски взглянуть на развитие всей человеческой истории (где эти проблемы, как правило, исследовались порознь, а вопросы безопасности либо вообще игнорировались, либо не связывались с развитием).
Конечно, сказанное — некая утопия. Реальность наверняка окажется далекой от этого идеала. Однако важно понять, в каком направлении необходимо двигаться, чтобы желаемое будущее в той или иной степени можно было воплотить в реальность.
Уже построен (предсказан) в духе исследований будущего социально-технологический сценарий развертывания процесса ноосферогенеза, согласно которому, чтобы реализовать цель выживания человечества, необходим переход на путь УР,а впоследствии и становление сферы разума. Ноосферогенез через УР как глобальный процесс может привести к следующим друг за другом трем наиболее крупным социально-технологическим трансформациям — появлению планетарных по масштабам информационного, экологического и космического этапов, в которых в приоритетном порядке обеспечивается соответствующий вид безопасности.
Хотя речь идет о ноосферогенезе через УР,в котором приоритетное место принадлежит экологическим проблемам и безопасности, первым этапом на пути в ноосферу все же окажется становление не экологического, а информационного общества (инфоноосферы).
Важное значение процесса информатизации для созидания информационного общества обусловливает необходимость в первостепенном порядке обеспечения информационной безопасности. При этом речь должна идти о более широком толковании этого вида безопасности. По сути дела, информационная безопасность в широком плане представляет собой ту часть безопасности общества (государства, личности и т.д.), которая ответственна за нормальное (как говорят, «штатное») функционирование информационных процессов в обществе, создание для них благоприятных условий и среды.
Становление информационного общества через информатизацию — первый этап становления сферы разума благодаря переходу к УР, который получил наименование инфоноосферы. Именно на этом этапе разрешится противоречие между индивидуальным характером человеческого сознания и необходимостью его «расширения», т.е. «коллективизации» до глобального интеллекта всей цивилизации, уже названного ноосферным.
Появление этого интеллекта знаменуется таким поворотом развития социально-информационных процессов, когда обеспечение безопасности и поступательное движение превращаются в единый процесс информационно-устойчивого развития, когда появляется возможность все большего информационного опережения практической деятельности, что позволяет существенно ее рационализировать и оптимизировать, гармонизируя с окружающей природной средой.
Вместе с тем формирование ноосферного интеллекта, его расширение на все большие пространства обитания человечества коррелирует с необходимостью обеспечения безопасности все более обширных социумов, включая все человечество. Так что расширение сферы действия надиндивидуального (его еще называют социальным) интеллекта на все более широкие системы позволит обеспечивать безопасность в необходимом для их дальнейшего существования объеме.
Глобалистика и глобальное образование
И.В. Ильин.[8] В исследованиях, связанных с изучением глобальных проблем современности, имеет смысл различать два взаимосвязанных, но разных процесса, один из которых касается процесса глобализации знания, а другой — предстает как процесс становления собственно глобального знания. Истоки осознания этих двух процессов восходят еще к В.И. Вернадскому, который в созидании сферы разума (ноосфере) особое значение придавал науке.
Пожалуй, одна из наиболее определяющих особенностей эволюционирующих моделей глобального образования XXI в. — их нацеленность не просто на удовлетворение жизненных потребностей ныне живущих и будущих поколений, а на их возвышение, когда духовно-интеллектуальные потребности и интересы постепенно станут доминирующими. По сути именно эта тенденция интеллектуализации общества и соответствующего ему глобального образования свидетельствует о становлении в планетарном масштабе новой геосферы уже не с вещественно-энергетическим основным содержанием (как у других геосфер), а сферы с приоритетом информационно-интеллектуального начала — геоноосферы, претендующей на космическое расширение и дальнейшее уже внеземное продолжение Большого социального взрыва.
Приоритетным механизмом таких трансформаций станет становление ноосферной системы образования как новой модели глобального образования третьего тысячелетия, выполняющей не только социальную функцию передачи знаний, опыта и культуры, но и свою новую и главную функцию. Эта функция уже относится к компетенции опережающего образования и связана с формированием будущих поколений на пути кардинальной перестройки сознания наших современников.
Образование в интересах устойчивого развития (УР), начиная формироваться в рамках современного образования, должно стать своего рода «агентом влияния» (причем в позитивном значении этого слова), который будет содействовать более быстрому и масштабному переходу на новую цивилизационную стратегию выживания. Постепенно по мере усвоения и успешного функционирования УР-компонентов новой системы глобального образования оно будет становиться не просто образованием для УР, а ноосферным образованием, одним из главных механизмов становления сферы разума на планете и за ее пределами.
Выживанию человечества будут способствовать различные формы становящегося глобального образования, ориентированные на эффективное содействие выходу цивилизации из планетарного антропогенного кризиса. Глобальное образование уже сейчас выступает в качестве достижимой перспективы трансформации мирового образовательного процесса, обретающего свою планетарную общность и целостность, а также обнаруживающего потенциальную возможность глобально-содержательной эволюции. Эта последняя возможность в процессе становления глобального образования реализуется вначале на пути преобразования современного образования в образование в интересах УРкак основного глобального образовательного процесса XXI в., содержание и развертывание которого направлено на реализацию целей и принципов УР мирового сообщества.
В этом плане необходимы принципиально новые концептуально-методологические представления и подходы к исследованию эволюционных процессов в образовании.
Изучение эволюции процессов, моделей и систем образования должно быть предметом особого направления педагогической науки, которую можно было бы назвать «эволюционной педагогикой». Такое наименование уже было предложено почти сто лет назад, но оно имело иной смысл. В эволюционной педагогике, которую основал российский педагог В.И. Вахтеров, обучение и воспитание рассматриваются как процесс познавательной деятельности индивида, соответствующей естественному поступательному и целостному развитию человека. Ясно, что это иной предмет научных исследований и другое понимание термина «эволюционная педагогика». И вряд ли имеет смысл его расширять за счет предлагаемого здесь понимания. Для реализации наших исследовательских целей уместно предложить другое наименование, например, «педагогическая эволюционика» либо «образовательная эволюционика» (или что-нибудь в этом же плане).
Речь в новом направлении эволюционно-педагогических исследований будет идти об эволюционном подходе к исторической динамике образовательных моделей и систем, включая и их мыслимую и желаемую перспективу, на что мы здесь обращаем основное внимание.
От исторического подхода к исследованию образования, акцентирующего внимание на упорядоченных во времени процессах, фактах и событиях, эволюционный подход в педагогике (как образовательной эволюционики) будет отличаться особой концентрацией внимания на общих тенденциях и законах эволюции образования, его универсалиях и особенно на специфических формах роста информационного содержания и преемственности сменяющих друг друга форм и моделей образования как в прошлом, так и в последующих темпомирах.
Применительно к становлению и эволюции глобального образования, наряду с эволюционным, предлагается и так называемый онтологический подход в педагогике, когда образование рассматривается не только как индивидуально-общественная (в системе «человек — социум»), но и как всеобщая миросозидательная форма развития, когда коэволюционирует весь сопряженный с человеком универсум — не только социокультурный, но и глобально-природный (а также вселенско-космический), в информационном плане воздействующий на формирование личности.
В этом, пожалуй, наиболее широком представлении образовательного процесса формирование человека видится сквозь «призму» глобального эволюционизма уже в более широкой социоприродной системе «человек — общество — природа». Это не просто один из процессов социализации человека, а его взаимодействие со всей остальной Вселенной в ее социальном и природном ракурсе. С позиций этого (назовем его глобально-эволюционным) подхода образование реализует функцию формирования (образовывания) человека всеми информационными процессами в системе «человек — общество — природа».
Благодаря становлению глобального образования вырисовывается перспектива эволюции образовательного процесса, который может обрести свою планетарную общность и целостность, а также обнаруживает потенциальную возможность глобально-содержательных трансформаций. В результате перехода на эти перспективные модели глобального образования предполагается становление человека нового типа — ноосферной личности, подготовленной к реализации идеи глобального выживания человечества, его дальнейшей непрерывной эволюции в сохранившейся биосфере и за ее пределами.
На пути к обществу устойчивого развития
О.В. Долженко.[9] О роли образования для перехода к стратегии устойчивого развития разговоры идут уже многие годы. К настоящему времени выполнено и немало исследований, в которых «образованию для устойчивого развития» придается особо высокий статус. Какие же перемены в связи с этим произошли в стенах вузов?
Картина пестрая. Безусловно одно: основная масса российских вузов по отношению к проблемам устойчивого развития пока занимают пассивно-выжидательную позицию. Частично это объясняется невнятностью политики самого государства, которое так и не сумело самоопределиться в новых условиях жизни и не увидело в образовании мощный ресурс общекультурного и экономического развития общества. Справедливости ради стоит отметить, что выжидательная позиция характерна не только для вузов России, но и для учебных заведений немалого числа других стран.
Многие вузы и преподаватели в полной мере пока еще не уяснили смысла самой постановки проблемы устойчивости, того потенциала, который за этим понятием видится с точки зрения условий и возможностей для развития образования.
Рассуждая о необходимости радикального пересмотра задач, которые стоят перед высшим образованием, стоит отметить невозможность их решения раз и навсегда: проблемность и неопределенность будут сопровождать жизнь современного университета на протяжении многих десятилетий, а значит, крайне актуальным становится переход к новым организационно-структурным решения и новым формам управления образованием. Но эти формы еще предстоит вырастить.
Начинать стоит с развития различных форм и видов дополнительного образования, «прочитываемого» в логике становления непрерывного и распределенного образования, предоставления человеку возможностей обучения на протяжении всей его жизни с точки зрения создания условий для его устойчивого развития. Решить задачу развития сектора дополнительного образования выгодно как с содержательной, так и финансовой точек зрения. Не менее важен переход от традиционной модели учебного процесса к модели социокультурной, наиболее адекватной условиям жизни с высокой степенью неопределенности и огромными скоростями происходящих перемен. Возможно, на первом этапе следует заняться апробацией идей устойчивости на уровне аспирантуры и дополнительного образования, в т.ч. бизнес-образовании. Не менее интересно и направление, связанное с расширением толкования идеи непрерывного образования. Похоже, наступает период перехода к распределенному непрерывному образованию, ценность которого не в дипломе, а в той помощи, тех услугах, которые институт образования может оказать людям.
Конечно, можно сколь угодно долго рассуждать о кризисе и тяжкой доле вузов, но стоит взглянуть на проблему и по-иному: полагаю, что переживаемый нами период — золотой час именно для образования. Речь идет об образовании для устойчивого развития самого человека.
Как известно, термин «образование для устойчивого развития или устойчивости» обрел право на жизнь после долгих и достаточно бурных дискуссий, которые прошли в конце прошлого столетия. В наши дни речь идет о таком образовании, целью которого является поиск путей спасения планеты, жизни на Земле, человека…
Сам факт признания глобальных проблем современности означает пересмотр наших представлений о сущности фундаментального знания и исследований в области фундаментальных наук. Изучение глобальных проблем — самая что ни на есть фундаментальная проблема. Именно они задают путь развития фундаментальной науки, которая в этих условиях претерпит существенные изменения…
Во многом успех будет зависеть от того, насколько удачным окажется решение задачи, связанное с созданием такого университета, который позволит человеку «протуннелировать» в новое пространство, приняв на себя ответственность за будущее планеты. Ясно, что эта модель может быть только социокультурной и регионально обусловленной.
И последнее. В наши дни будущее проектируется через образование; оно задается теми качествами человека, которые позволяют ему воспринимать образ мира как целое и действовать в рамках этого целого, понимая и принимая на себя ответственность за свои решения. По сути, решение этой проблемы и выводит нас на стратегию того, что можно назвать устойчивым развитием.
Глобализация в ракурсе исторического познания
И.А. Пфаненштиль,[10] М.П. Яценко.[11] Исследование глобализации как формы организации исторического процесса подтверждает, что в каждой конкретной ситуации одновременно имеются в наличии разные актуально-потенциальные и потенциально-актуальные трактовки историчности, а в соответствии с ними — и различные формы организации исторического знания, эксплицируемые различными типами рациональности. Разные структуры исторической реальности (события, процессы, ситуации) предполагают использование различных форм познания; выбор же пригодной модели определяется уровнем, который занимает объясняемое явление в рассматриваемой системе как целом. Различные формы интерпретации исторических событий не исключают, а дополняют друг друга в зависимости от решаемых задач, объектов и источников.
Глобализация предполагает и особое отношение к прошлому.
При реконструкции исторического прошлого в современных условиях вполне очевидны попытки идеологов глобализации использовать реконструкцию исторического прошлого для навязывания «системы общечеловеческих ценностей», т.е. по сути стандартов потребительского общества западного типа. Эксплуатируются и успешно распространяются те исторические факты, основу которых составляет их «потребительская значимость», т.е. тем самым происходит оправдание агрессивных поползновений западной цивилизации. Даже учебники истории построены по принципу глобализма: они не только уделяют восточным странам меньше внимания, чем любой западной, но и заранее искажают аксиологическую шкалу, исторически сложившуюся в конкретном социуме. Между тем исследование онтологических аспектов истории позволяет не только более основательно постигать особенности исторического прошлого человечества, но и формировать основу для понимания его настоящего и прогнозирования будущего.
История опровергает некоторые исходные установки идеологов глобализма, свидетельствуя, в частности, что современные процессы глобализации не являются уникальными. Кроме того, противоречия и путаница в осмыслении феномена глобализации часто возникают из-за того, что многие понятия, с помощью которых ранее традиционно объяснялись процессы хозяйственной и культурной взаимосвязи между государствами, теперь стали подменяться именно этим термином. Сказанное касается, прежде всего, таких смежных, близких, но не тождественных «глобализации» понятий, как «интернационализация» и «интеграция». Явления, характеризующиеся данными понятиями, связаны между собой тем, что все они фиксируют факт выхода множества внутренних процессов, ограниченных национальными рамками, на международный уровень. Различия же заключены во времени и условиях их возникновения, в сущности и социально-исторических функциях, в широте охвата (количестве, наборе) субъектов (стран, государств), вовлеченных в орбиту этих явлений, глубине и интенсивности связей между субъектами и т.д.
Аксиологическая составляющая истории напрямую связана с глобализацией, поскольку ценностные критерии определяют не только масштабность, но и прогрессивность развития. Таким образом, решить проблемы аксиологического несоответствия и дискретности знания в процессе исторической реконструкции в известной мере позволяет ценностная шкала, сложившаяся на данном этапе исторического развития. Очевидно, что историческое познание в рамках современного индивидуалистического общества соответствует метафизическим канонам, когда отношение к прошлому определяется ценностями западного мира, когда факты подбираются произвольно в зависимости от политической позиции, чем активно пользуются идеологи глобализации.
Следствием современных процессов глобализации становится трансформация не только исторического материала, но и гносеологических механизмов истории, а потому реально противодействовать давлению глобализма можно только на основе объективных исторических исследований с учетом традиций конкретных этносов. Что же касается ценностного осмысления исторических явлений на базе глобалистской идеологии, то оно реально снижает возможность достижения истинности в историческом познании.
Одним из следствий ангажированного подхода к истории становится и психологический детерминизм, когда результаты исторических исследований формируют политические интересы, что также активно используется для оправдания глобализации. Именно психологический детерминизм особенно ярко демонстрирует принципиальные различия между репрезентативной и отражательной теориями познания. Между тем психологический детерминизм — постоянный спутник процесса гуманитарного познания — в исторической гносеологии проявляется максимально, что и может стать основой для геополитических конфликтов, в частности в ходе насильственной глобализации.
Результатом силовой интерпретации истории является фальсификация исторического прошлого в интересах определенных политических групп, поскольку характер и методология современной исторической гносеологии определяются субъективным содержанием соответствующих аксиологических установок исследователя. Силовая интерпретация истории всегда имеет заказчика и приводит к далеко идущим последствиям, которые, хотя и моделируются историей, переходят в настоящее и будущее.
Диалектическое понимание истории как информационного процесса приводит к осознанию того, что информатизация культуры является объективной внутренней исторической необходимостью, а исторический процесс в целом приобретает новую качественную определенность. Таким образом, интегрирование достижений человеческой жизнедеятельности, их преобразование и накопление в виде информации позволяют совершенствовать общественную систему так, что глобализация становится единственно возможным вектором развития человеческого сообщества.
Итоги дискуссии [12]
В результате дискуссии участниками «круглого» стола» сделан ряд теоретико-методологических выводов.
1. Идея обеспечения безопасности через развитие представляет собой новый этап в теоретико-концептуальном осмыслении и развертывании всех направлений науки о безопасности. Эта идея предполагает объединение развития и безопасности в единую эволюционирующую систему, обеспечивающую стабильное существование объекта в окружающей среде.
2. Перенос акцента обеспечения безопасности с защиты объекта на его развитие приводит к выводу о том, что необходимый для этого тип развития должен оказаться устойчивым. Только этот тип развития исключает либо минимизирует негативные воздействия и последствия развития и тем самым обеспечивает необходимую степень безопасности существования материальных систем.
3. Рассмотрение устойчивого развития сквозь призму проблемы безопасности означает не только новое видение механизмов и перспектив ее обеспечения, но фактически и переход к более широкому и адекватному пониманию устойчивого развития. Устойчивое развитие в этом случае представляет собой нерегрессивный тип развития, который элиминирует либо снижает до приемлемого уровня любые негативные воздействия на объект с целью его сохранения. Таким образом, устойчивое развитие в этом широком смысле представляет собой безопасное развитие, в которое как частный (но первый и особенный) случай входит ставшее достаточно распространенным его «экологическое» понимание.
Участники «круглого» стола отметили, что включение проблем устойчивого развития и обеспечения национальной и глобальной безопасности в процесс вузовского образования поможет дальнейшей интеграции с европейской системой образования, ориентированной на реализацию принятой Экономической комиссией ООН «Стратегии образования в интересах устойчивого развития», в которой органично интегрируются образование для устойчивого развития и научные исследования в данной области.
В ходе дискуссии предложено поэтапно ввести следующие курсы по проблематике безопасности и устойчивого развития для студентов и аспирантов.
1. Курсы в рамках регионально-вузовской части образовательных программ:
Стратегия устойчивого развития России и мирового сообщества.
Обеспечение безопасности через устойчивое развитие.
Глобальные процессы и устойчивое развитие.
2. Курсы для различных специальностей (по выбору):
Наука в интересах устойчивого развития.
Сохранение биосферы и переход к устойчивому развитию.
Глобальная безопасность и устойчивое развитие.
Устойчивое развитие и универсальный эволюционизм.
Устойчивое развитие, безопасность и информатизация общества.
Экологическая безопасность в контексте устойчивого развития.
Перспективы образования в XXI веке и стратегия устойчивого развития.
Государственная стратегия устойчивого развития России.
Стратегия национальной безопасности РФ и переход к устойчивому развитию.
Философско-мировоззренческие аспекты обеспечения глобальной безопасности через устойчивое развитие.
[1] А.Д. Урсул, д. филос. н., проф., академик АН Молдавии, директор Центра исследований глобальных процессов и устойчивого развития РГТЭУ (e-mail: ursul-ad@mail.ru)
[2]А.Н. Чумаков, д. филос. н., проф., заведующий кафедрой философии, Финансовый университет при правительстве РФ (e-mail: chumakov@iph.ras.ru)
[3]В.А. Лось, д. филос. н., проф., Российская академия государственной службы при Президенте РФ (e-mail: los@sumail.ru)
[4]К.К. Колин, д. т. н., проф., заслуженный деятель науки РФ, Институт проблем информатики РАН (e-mail: kolinkk@mail.ru)
[5] С.Н. Бабурин, д. ю. н., проф., ректор РГТЭУ, заслуженный деятель науки РФ (e-mail: rectorat@rsute.ru).
[6] М.И. Дзлиев, д. филос. н., проф., заместитель директора Центра исследований глобальных процессов и устойчивого развития Российского государственного торгово-экономического университета (e-mail:
[7] Т.А. Урсул, д. филос. н., проф., заведующая кафедрой философско-исторических и социально-правовых наук Национального исследовательского технического университета «МИСиС» (e-mail: ursult@mail.ru).
[8] И.В. Ильин, д. полит. н., к. геол.-мин. н., декан факультета глобальных процессов МГУ им. М.В. Ломоносова (e-mail: info@fgp.msu.ru).
[9] О.В. Долженко, д. филос. н., проф., действительный член Международной академии наук высшей школы
Российского государственного торгово-экономического университета (e-mail: odolshenko@mail.ru).
[10] И.А. Пфаненштиль,д. филос. н., проф., заведующий кафедрой глобалистики и геополитики Института фундаментальной подготовки Сибирского федерального университета (e-mail: NDubrovskaya@sfu-kras.ru).
[11] М.П. Яценко, д. филос. н., проф., заместитель заведующего кафедрой глобалистики и геополитики Института фундаментальной подготовки Сибирского федерального университета (е-mail: ymp1957@rambler.ru).
[12] Полностью материалы «круглого» стола см.: Глобальные процессы и устойчивое развитие: Сб. статей / Отв. ред. А.Д. Урсул. — М: Изд-во РГТЭУ, 2011. — 382 с.
.png)
