Университет и глобализация. Интеграция вызовов современности или «руинизация»?

 

 

Всякая система образования предназначена в конечном счете для того, чтобы обеспечить адаптацию человека к изменяющимся условиям жизни. Поэтому оценка существующей системы образования должна даваться в прямой зависимости от того, как она справляется с этой задачей.

Изменение условий жизни с неизбежностью ведет к трансформации существующей системы образования. Поэтому университет как специфический социальный институт выступает в качестве интегратора вызовов современности, определяющего развитие науки, техники, общества и культуры. «Время так же безжалостно к университетам, как и ко всему, что когда-либо было создано человеком. Оно хладнокровно изменяет и сами университеты, и их место в обществе, и задачи, которые разрешаются в университетах, и отношение к университетам извне» [1. С. 104].

Во второй половине ХХ в. цивилизация столкнулась с системным кризисом, угрожающим ее существованию. Возникновение глобальных проблем, не имеющих аналога в истории, свидетельствует о том, что в ХХI в. цивилизация вступила в эпоху «устойчивой многофакторной неустойчивости», обрекающей человечество на поиск путей выживания в глобальном масштабе.

Поскольку в основе жизни цивилизации лежат энергия и природные ресурсы, ХХI в. грозит стать веком геополитического передела мира, что выводит международные отношения на весьма опасный уровень напряженности. Реальная глобализация далека от рисуемого благостного образа взаимодействия стран во имя общих интересов — она все яснее выступает как воздействие сильных на слабых с целью реализации интересов первых. Современный мир покоится на двух взаимно исключающих друга принципах: праве наций на самоопределение и нерушимости послевоенных границ. Терроризм еще более усугубляет напряженность международных отношений. Состояние современной мировой экономики, демонстрирующее отрыв финансовой сферы от экономической, все больше обнажает несовершенство экономической системы с ее принципом получения максимальной прибыли как главной ценности, несоответствие товарных отношений гуманистическим принципам.

Опасность «сидения» цивилизации на техногенной игле проявляется в постоянно возрастающем числе и масштабе техногенных катастроф, по своим последствиям приближающихся к стихийным геологическим бедствиям. Целевые установки техногенной цивилизации на пользу и истину как главные ценности породили «потреблятство» [1], угрожающее экологической катастрофой и антропогенным кризисом — кризисом воспроизводства самого человека. Выделившись из животного мира благодаря интеллекту, человек во все возрастающем масштабе использует его не для укрепления своего здоровья на эволюционном векторе, а на «сбивании» с него (никотин, алкоголь, наркотики и др.). Это дополняется постоянными военными конфликтами и возрастающими тратами на вооружение. Можно сказать, что человечество (по крайней мере, значительная его часть) ведет себя неразумно — оказалось, что принадлежность к виду homo sapiens далеко не всегда соответствует способности поступать разумно.

В итоге человечество оказалось в ситуации необходимости научиться жить при неразрешимых на данный момент проблемах. Изменения действительности происходят столь быстро, что разум не успевает всесторонне осмыслить их. Действительность ставит перед человеком такие проблемы, которые его разум пока решить не в состоянии. В условиях, когда мир полон раздирающих его экономических, политических, идеологических, национальных, религиозных, культурных и других противоречий при отсутствии необходимого для их разрешения «градуса взаимной толерантности», установление «всеобщего мира» выглядит утопией. Но без этого невозможно понимание оппонирующими субъектами друг друга, без чего, в свою очередь, невозможно установление согласия.

Традиционные системы образования и педагогические парадигмы не смогли предохранить цивилизацию от возникновения подобной ситуации. Отсутствие системных представлений о реальности, ее целостном характере, господство предметоцентризма не позволили реагировать интегрально на изменения действительности. Ассимилировала ли современная система образования, включая университетскую, произошедшие в мире изменения? Практика наглядно свидетельствует об отрицательном ответе на этот вопрос.

В основе классической системы образования лежит императив подготовки человека знающего, в то время как мир больше нуждается в человеке не просто знающем, но понимающем — понимающем других людей, другие культуры, специфику современного бытия, интересы природы [8]. В современных условиях человек, не умеющий вписать себя в сложный и быстро меняющийся мир, не способный к диалогу, преодолению собственного эгоизма, не видящий целостности мира, становится социально опасным. И чем выше такой человек занимает место на ступенях социальной иерархии, тем выше его опасность. Какое же место должен занимать университет в современной системе образования, обществе, культуре?

 

 

С момента своего возникновения университет как социальный институт соединил в себе единство образования, научного исследования и воспитания [3]. Нарушение этого единства оказывалось отрицательным и для университета, и для общества, и для культуры в целом.

Многие проблемы образования возникли отнюдь не сегодня. Целостность и / или функциональность, общее и / или индивидуальное, знание или понимание — именно в рамках данных альтернатив находится центральная ось многих (если не всех) проблем, связанных с реформированием системы образования. Если исходить из характера проблем, стоящих перед обществом, современная педагогическая парадигма должна исходить из задачи подготовки не функционера (и тем более не потребителя), способного лишь на осуществление стандартных операций, а из задачи подготовки творческой личности, способной быстро реагировать на вызовы времени, синтезировать разрозненные факты в единую, целостную картину, позволяющую принимать нужные решения в нужное время, видеть перспективу и свое место в общей картине.

Реформа же системы образования в духе Болонских соглашений ориентирована больше на подготовку именно функционеров, усвоение ими знания, пригодного к индивидуальным ситуациям. Античная пайдейя как универсальная образованность исходила из понимания образовательной деятельности в виде способности вывести человека за пределы существующего пространства и времени, привязывающих его к определенному месту и времени. Аристотель сформулировал вопрос, под углом зрения которого вплоть до настоящего времени рассматриваются задачи системы образования: должно ли знание быть самоценным или следует давать лишь знание, необходимое для осуществления персональной деятельности, дающей средства к жизни?

Насильственное навязывание подготовки функционеров без предварительного апробирования, разбавленное стремлением превращать учебные заведения в «доходные дома» под руководством «эффективных менеджеров», есть средство дебилизации населения. Не потому ли половина населения страны, как свидетельствуют данные социологических исследований, уже сейчас не читает книг?

Ориентация реформы системы образования на подготовку функционеров и потребителей противоречит провозглашенному курсу на модернизацию. Какую модернизацию могут осуществить функционеры и потребители? Подобная стратегическая несбалансированность программы реформирования системы образования заведомо обрекает ее на подготовку не творцов нового, а исполнителей подсобных ролей.

В плане геополитических последствий такой реформы — превращение страны во второразрядную, что является прямой угрозой национальной безопасности. Такие же последствия будет иметь и расширение сегмента платного образования. Закрытие доступа в престижные университеты выходцам из несостоятельных в финансовом отношении слоев населения приведет, с одной стороны, к сужению базы выявления талантов (которые распределены по социальным группам соответственно их численности), а с другой — к социальной сегрегации, что чревато социальными конфликтами. Все это тоже составляющая национальной безопасности.

При таком положении дел университет не сможет эффективно осуществлять функцию интегратора вызовов современности. А потому не сможет задать соответствующий реалиям жизни вектор развития системы образования — чему учить, как учить и кто должен учить.

 

 

Вторая составляющая университета — научные исследования. С момента возникновения науки как социального института западные университеты стали выступать важным центром научных исследований: учить должен тот, кто ведет научные исследования и использует их результаты в преподавании.

В СССР вследствие необходимости проведения в жесткие сроки модернизации главную роль в обеспечении страны необходимыми знаниями стала играть Академия наук с ее специализированными исследовательскими институтами, обеспеченными по сравнению с университетами лучшими приборной базой и, как правило, кадрами ученых. В результате между достижениями академической и университетской науки образовался существенный разрыв. Попытки реформаторов системы образования и науки вернуть в университеты науку в том виде, в каком это естественно сложилось в западных странах, казалось бы, имеют реальные основания. Однако здесь существенную роль играет фактор времени: на это потребуются десятилетия.

Бесспорно, что уровень научных исследований в университетах следует поднимать. Однако рывком переложить на университеты те задачи, которые решают академические исследовательские институты, — значит загубить науку и не помочь системе образования.

В СССР сложилась лучшая в мире система физтеховского образования, предусматривающая широкую фундаментальную теоретическую подготовку студентов на первых трех курсах и реальное участие на 4 и 5 курсах в научно-исследовательских программах под руководством крупных ученых в научных лабораториях академических институтов. Физтеховская модель успешно реализуется в Новосибирском университете в содружестве с Сибирским отделением РАН. Одна из особенностей данной модели — подготовка специалистов в рамках успешно сложившейся научной школы под руководством крупного ученого.

Болонские соглашения предусматривают возможность получения знаний в разных университетах. Это позволяет знакомиться с разными научными школами, но приводит к утрате устойчивой принадлежности к какой-то крупной научной школе вследствие несистемности получаемых знаний. Поэтому в реформах образования важно руководствоваться сохранением фундаментальности знаний, ибо только такие знания позволяют эффективно реагировать на вызовы действительности.

Помимо важности фундаментальных исследований, чрезвычайную актуальность приобретает знание глобальной динамики — оценки основных особенностей и механизмов мировой системы и выделение концепций, могущих помочь глубже осознавать происходящие в мире изменения. Современный мир — сложная, взаимозависимая система, к познанию которой традиционный подход, оперирующий понятиями линейности развития, лапласовского детерминизма и др., неприменим. Современные проблемы носят системный характер, что диктует необходимость разработки и использования системных средств исследования.

Людям нередко свойственно принимать решения, не задумываясь не только об отдаленных, но даже о ближайших последствиях. Поскольку любое событие имеет последствия, важно искать скрытые от поверхностного взгляда механизмы и связи, ведущие к этим последствиям.

В современном мире в силу его взаимозависимости последствия запускаемых процессов могут иметь уже не локальный (как ранее), а глобальный характер. В рамках современной постнеоклассической науки истина утрачивает свой абсолютно самодовлеющий характер. Если раньше ученый считал своей главной задачей получение истины, не думая о последствиях ее использования, то в современных условиях встает вопрос о цене истины. Это диктует необходимость определять цену каждого шага на пути прогресса (научного, технического и др.). А это, в свою очередь, предполагает наличие возможных вариантов, в расчете плюсов и минусов которых решающую роль играет наука.

Однако цели, которые ставятся перед разработкой проектов, — прерогатива самих людей. Поэтому при постановке целей следует думать не только о выгодах того или иного проекта, но и о последствиях его реализации. При этом важно в случае необходимости быть готовым отказываться от каких-то целей. Иначе говоря, основанием образовательной и научной деятельности в современном мире должен стать принцип сознательно контролируемой деятельности. Современный университет должен руководствоваться этим принципом в реализации своей роли интегратора вызовов действительности.

 

 

Культурная миссия — третья составляющая университета как места закрепления культурных ценностей, выработки и закрепления приоритетов образования и науки, взаимодействия культур, интеграции с другими социальными институтами.

Данная составляющая университета теснейшим образом связана с воспитанием. И.Ф. Гербарт в свое время завершил просветительскую идею концепцией воспитывающего обучения. Однако действительность демонстрирует в изобилии примеры того, что обладание высокими интеллектуальными качествами еще не гарантирует добродетельного поведения. Образование — это усвоение знаний, повышение информированности и способов ее обретения, а воспитание — следование образцам поведения, формирование механизма выбора ценностей, предпочтений, установок.

В самом общем виде культуру можно представить как знание меры и умение руководствоваться ею в выборе типа поведения. Отсюда следует, что университет должен выступать в качестве образца, задающего нормы гуманистического отношения к действительности, кросскультурной грамотности.

Понимание культуры других народов предполагает осознание различий в идеях, обычаях, традициях, присущих разным народам, способность увидеть общее и различное в разных культурах, а также увидеть собственные культурные традиции глазами представителей других культур. Добиться понимания чужой культуры чрезвычайно сложно, поскольку человек склонен видеть чужую культуру через свою собственную культуру, в результате чего возникает ложное впечатление о знакомстве с другой культурой, нагруженное разного рода предрассудками и штампами.

В каждой культуре — свои представления о добре и зле, порядочности, долге и др. Поэтому то, что хорошо для представителя одной культуры, совсем не обязательно является таковым для представителя другой культуры. Отсюда важна установка на толерантное отношение к представителям других культур, что и составляет кросскультурную грамотность, с позиции которой все населяющие планету представители разных культур являются людьми с одинаковыми правами независимо от того, каких обычаев они придерживаются.

Кросскультура ставит барьер перед представителями какой-либо культуры на пути традиции не считать людьми тех, кто не придерживается их обычаев. Иными словами, кросскультура проявляется в эмпатии (способности представить себя на месте другого человека и понять его чувства, желания и поступки) и транспекции (способности отождествлять себя с человеком другой культуры). Речь, стало быть, идет о формировании человека с «глобальной психикой», разрывающей горизонт собственной культуры и позволяющей вживаться в психологические роли гетерогенного общества.

Тот или иной тип личности появляется в контексте меняющихся социальных условий, когда сама жизнь обусловливает его характер. Глобализация по своей сути представляет широчайшее социальное движение, требующее все более тесного контакта людей, принадлежащих к разным культурам.

Кризис современной техногенной цивилизации — это культурный кризис. История дает много свидетельств о том, что цивилизации гибнут прежде всего духовно. Система образования и воспитания должна ориентировать на создание мира гуманных отношений, в котором человек мог бы реализовать свои творческие потенции, не подрывая основ собственного бытия.

Это предполагает гуманитаризацию и гуманизацию образования. При этом под гуманитаризацией понимается не просто увеличение числа преподаваемых дисциплин гуманитарного профиля и отводимого на них времени, а проникновение ценностей, норм гуманитарного образования в структуру естественнонаучной и технической деятельности, т.е. изменение внутренних ориентиров естествознания и технознания. Гуманизация означает, что наука должна ориентироваться не только на получение истины, но и на возможность ее использования только в интересах человечества. Именно поэтому в число своих внешних ориентиров наука с необходимостью должна включать вопросы о своей смыслообразующей деятельности, сущности человека, его предназначении, гуманистическом смысле человеческой цивилизации вообще.

Гуманитаризация и гуманизация образования позволяют решить две жизненно важные задачи:

¨    обеспечить сохранность глобального жизнеобеспечения общества;

¨    повысить реальную ценность каждого человека.

Отсюда ясно, что гуманитарные знания становятся необходимой составной частью профессиональной подготовки специалистов в условиях, когда удельный вес гуманитарного знания в принятии разного рода решений резко возрастает. Вред узости гуманитарной подготовки специалиста оказывается прямо пропорциональным высоте занимаемого им поста.

Проблемы гуманитаризации и гуманизации образования тесно связаны между собой, ибо не только наука неспособна решить ряд проблем познания человека, если не учитывает его гуманистическую сущность, но и общество не в состоянии дальше успешно функционировать, не решив вопроса о гуманистическом идеале человека — о том, какими должны быть ценностные устремления человечества. Университет призван, по своей сути, иррадиировать данные гуманистические принципы в систему образования.

Эффективное осуществление культурной миссии университета невозможно без университетской автономии и свободы. В настоящее время единое понимание университетской автономии и свободы отсутствует [4]. Разные страны в разное время решали данный вопрос по?разному.

При решении этого вопроса важно иметь в виду две его составляющие.

Первая: поскольку и образование, и наука, и университет существуют в государстве, все они взаимодействуют с властью, и здесь важно, чтобы власть не взяла на себя ту функцию по отношению к ним, которую раньше играла религия.

Вторая: если в рамках классической науки истина выводилась за пределы морали, то в рамках современной науки возникает необходимость построения метасистем, включающих в себя и истину, и мораль.

В конкретных исторических условиях университет должен учитывать наличие этих двух составляющих, улавливать необходимую меру соотношения противоречивых начал.

Идеальной модели университета, пригодной для всех времен, как показывает исторический опыт, не существует. Но университет не сможет стать интегратором вызовов современности, способствующим оптимальному способу воспроизводства общества, если не будет сохранен баланс его составляющих.

 

 

Идея западного университета как специфическая форма культурной и социальной практики [6] и одна из форм духовной жизни общества [10], призванная утверждать единство человечества [5], в эпоху глобализации, похоже, дает трещину. Глобализация способствовала ослаблению роли национального государства и соответственно национального университета. Б. Ридингс [7], проанализировав историю развития университета в западном мире, пришел к выводу о «руинизации» традиционных исторических идей университета, поскольку ни одна из них не может служить фундаментом его дальнейшего существования.

В современных условиях университет превращается в бюрократическую организацию, в которой деятельностью университетской администрации управляет эффективный академический менеджмент в интересах транснациональных корпораций. В этих условиях цели и задачи образования определяются не национальными интересами, а интересами рынка. Задача университета — готовить востребованную рынком рабочую силу. Иными словами, обозначился вектор развития университета в транснациональную корпорацию, которой чужды традиционные функции университетской идеи, связывающие университет с национальной культурой.

Идет активный поиск путей адаптации университета к вызовам стремительно меняющегося мира [2]. Прежде всего, возникает вопрос: кому выгоден такой ход событий? Безусловно, он оказывается выгоден странам, определяющим правила глобализации.

Грозит ли «руинизация» российскому университету? Представляется, что если реформы системы образования будут разрабатываться «за закрытыми дверями» и проводиться без гуманитарной экспертизы и всенародного одобрения, выраженного на референдуме, такая возможность существует. Утрата триединства идеи университета для России в современных условиях является угрозой ее национальной безопасности. Поэтому университет должен стать органом, инициирующим не компрадорские, а национальные интересы в бизнесе.

Изменения в развитии университета неизбежны. Но они должны осуществляться с учетом интересов национальной безопасности. Выработка адекватной вызовам современности стратегии национальной безопасности и усиления в ней роли университета невозможны без четкого осознания важности философского образования, поскольку определение конечных оснований деятельности, ценностных ориентаций и методологических установок — прерогатива именно философии. Ну, а вопрос о том, в каких формах она должна быть представлеиа в современном университете, требует специального обсуждения.

 

1. Граф Д., Ванн Д., Нэйлор Г. Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру. — М.: Ультра. Культура, 2003.

2. Кларк Б.Р. Поддержание изменений в университетах. Преемственность кейс-стади и концепций. — М.: ИД НИУ ВШЭ, 2011.

3. Ладыжец Н.С. Развитие идеи западного университета: социально-философский анализ. — Ижевск: УдГУ, 1992.

4. Никольский В.С. Философские основания академической свободы. — М.: МГИУ, 2011.

5. Ньюмен Дж.Г. Идея университета. — Минск: БГУ, 2006.

6. Ортега-и-Гассет Х. Миссия университета. — Минск: БГУ, 2005.

7. Ридингс Б. Университет в руинах. — М.: ИД НИУ ВШЭ, 2010.

8. Садовничий В.А. и др. Университетское образование: вызов времени и выбор университета / Философия образования. — М.: Фонд «Новое тысячелетие», 1996.

9. Философия образования. — М.: Фонд «Новое тысячелетие», 1996.

10. Ясперс К. Идея университета. — Минск: БГУ, 2005.