Из опыта объединения вузов
Одна из мер по модернизации профессионального образования, предложенная в ходе доработки Стратегии—2020, — оптимизация сети вузов. О последствиях их укрупнения говорит первый проректор Российской академии государственной службы при Президенте РФ (РАГС) С.П. Мясоедов [1]
— Сергей Павлович, курс на укрупнение вузов по сути уже взят. Слияние вузов объясняют необходимостью повышать качество образования. Не получится ли так, что слабые вузы и колледжи, наоборот, «потянут» вниз те учебные заведения, к которым их присоединяют?
— Плюсы и минусы централизации и децентрализации описаны и хорошо известны. Централизация позволяет объединить ресурсы и таким образом обеспечивает прорыв. У децентрализации — свои преимущества: прежде всего, гибкость и способность быстро адаптироваться под малые сегменты рынка.
В нашей стране стоит задача создания вузов мирового уровня, а для этого нужно обладать ресурсами. Поэтому централизация — объективный процесс: мы не сможем без нее выйти на серьезный уровень конкурентоспособности с ведущими университетами мира. Другой вопрос, что в ходе объединения вузов нельзя потерять достигнутое — преподавателей с рыночной ментальностью, эффективные хозрасчетные учебные и научные подразделения, университетские бизнес-школы, обладающие значительной финансовой и оперативной самостоятельностью. Они должны вписаться в новую структуру.
Процесс объединения университетов идет во всем мире. Ведущие британские университеты — Кембридж и Оксфорд — достаточно велики, концентрируют огромные финансовые, материальные и интеллектуальные ресурсы. Но в то же время их научным центрам и колледжам удается сохранить высокую степень независимости и самостоятельности.
Задача в том, чтобы реализовать современную европейскую, а не азиатскую модель централизации, которая, с одной стороны, позволяет объединить ресурсы, а с другой — оставляет отдельным институтам, бизнес-школам, факультетам пространство для принятия решений и гибкой адаптации к требованиям рынка.
— Год назад было объявлено о слиянии Академии народного хозяйства и РАГС. Нынешняя вступительная кампания уже проходила под новым брендом РАНХиГС — объединенной Президентской академии. Как прошел набор?
— Если честно, мы не ожидали, что объединение академий даст настолько сильный синергетический эффект — такого интереса к высшему образованию в каждой из объединившихся академий по отдельности я не припомню. Конкурсы на программы высшего образования были просто астрономическими. Всего в бакалавриат и магистратуру принято 1600 человек (и на бюджет, и на коммерческую форму) — почти в 2 раза больше, чем в прошлом году, хотя нам добавили только 200 бюджетных мест. На наиболее популярных вузовских факультетах — международного бизнеса и делового администрирования, социальных и экономических наук — проходной балл ЕГЭ на «бюджет» по трем предметам превысил 250. В общем наборе доля «внебюджетных» студентов колеблется от факультета к факультету в пределах 60—65%, что в условиях демографической ямы неплохо.
Набор на программы дополнительного образования продолжается и, по моим прогнозам, превысит показатели прошлого года на 10—20%.
— До объединения АНХ и РАГС были сосредоточены преимущественно на послевузовском управленческом образовании по своим профилям. Будут ли изменения? И как «уживутся» в одном вузе будущие чиновники и бизнесмены — ведь с недавних пор их даже стали готовить по разным государственным стандартам.
— Наша ниша — обучение в течение всей жизни, доля программ высшего образования составит около 40%, дополнительного — около 60%.
Академия будет универсальной площадкой подготовки менеджеров для государственного и частного сектора и экономики, и я не вижу смысла в противопоставлении их будущих мест работы. К сожалению, в России предприниматели и государственники до сих пор смотрят друг на друга с большим недоверием, но система их ценностей должна сближаться, иначе не может быть речи о частно-государственном партнерстве. Кстати, программы МВА и МРА — постдипломное образование соответственно для менеджеров и чиновников — сближаются во всем мире. Если раньше сходства в их содержании составляли 10—15%, то сейчас — 50% и более.
— Перед объединенными вузами ставят задачу включение в мировые рейтинги. Насколько эти задачи выполнимы с учетом того, что пока наши вузы теряют позиции в международных рейтингах?
— Это сложная задача. Во-первых, потому что в мировых рейтингах нас не особенно ждут — там довольно жесткая конкуренция. А во-вторых, надо менять ментальность, перестать красиво объяснять нашу закрытость национальными интересами, соображениями безопасности и страхом потерять традиции.
На мой взгляд, главный критерий оценки качества — способность вуза экспортировать свою продукцию. Если в университет едут учиться иностранцы, причем их привлекают не демпинговыми ценами, а качеством образования и научных разработок — это объективная характеристика вуза мирового уровня.
.png)
