От редакции. Размышления по поводу проблем, поставленных в статье Х.Э. Мариносяна «Задачи национальной системы образования в глобализи-рующемся мире»
Статья Х.Э. Мариносяна «Задачи национальной системы образования в глобализирующемся мире» в историософском плане затрагивает едва ли не самый жгучий вопрос современной России. За двадцать лет, прошедших после распада СССР, мы уже как-то на время успокоились относительно будущего новой России. Чувство смертельной опасности притупилось. Имеется в виду опасность нового распада страны, за которым — трагедия наподобие югославского варианта или нечто похуже. Чувство притупилось, но сама опасность не ослабла. Что делать?
Выделим несколько основных аспектов проблемы.
1. Прежде всего речь идет об академическом аспекте — этнос и его исторические формы. В общем и целом ясно, что понятия «народность», «нации» понадобились науке, чтобы осмыслить цивилизационные формы или стадии в развитии этносов — переход от родоплеменной организации жизни, в которой доминирует кровнородственное начало, к организации под названием «народность». В ней верховенство принадлежит социокультурному началу, включая экономику, политику и другие элементы общественной жизни этноса. Беря во внимание количественную характеристику, следует подчеркнуть, что понятие «народность» означает более широкую, чем племя общность людей[1]. Отметим, что едва ли не главная роль в процессе этого этносоциогенеза принадлежала государству, связанному с потребностями, прежде всего, социально-экономического развития.
Понятие «нация» связано уже с новой стадией цивилизационного развития. Ее исходный рубеж — переход от традиционного общества к современному, начало которому положили буржуазные революции на Западе. Можно сказать, что этнические корни европейских наций восходят непосредственно к вольным или невольным «союзам» народностей. «Союзам», которые возникли под эгидой государства на поздней стадии феодальной формации. И потому нации — более широкие, чем народность образования. Завершение их становления связано с индустриальным переворотом — промышленной основой культуры модерна.
Обычно определения нации связывают с перечислением эмпирических признаков — хозяйственный уклад, язык, культура, территория и др. Х.Э. Мариносян, на наш взгляд, убедительно показал зыбкость такого рода определений. Но, по-видимому, иного пути уточнения специфики нации сейчас нет, как только учет степени или уровня развития самих этих признаков. В самом деле, по сравнению с первичной, «кровнородственной» формой этноса и далее с формой «народности», у нации отмечается, к примеру, особый тип социального пространственно-временного континуума, в котором пребывает социальная материя, понимаемая в данном случае как система общественных связей и отношений людей. Он, этот тип, характеризуется более высокой степенью свободы человека, динамичности развития, плотности событий (время как бы сжимается). Отсюда иная, более высокая степень мобильности, текучести людского потенциала, более широкая возможность развития человеком своих сущностных сил, их реализации. Не вдаваясь в детали, можно указать на своеобразные поля этого пространственно-временного континуума: политическое, экономическое, правовое, образовательное, информационное и др. Можно согласиться с исследователями, что здесь методологически уместными могут быть такие понятия, как политическая нация, экономическая, культурно-образовательная и др. С одной стороны, они отражают ступенчатый характер формирования нации, а с другой — структурную дифференциацию ее жизнедеятельности. Полнокровное развитие нации достигается целостным (системным) набором всех ее признаков, достигших высокой степени выражения.
В этой связи коснемся еще одной особенности нации. Нация — это слом в рамках этноса всех сословно-родовых перегородок (отношений сословно-родового неравенства). Социальная ценность личности не в ее родовой принадлежности, а в ее способностях (трудолюбие, профессионализм, образование, культура и т.д.). Уравнение прав родовой аристократии с правами других сословий, преодоление родового неравенства, и прежде всего, того неравенства, которое связано с эксплуатацией людей иных сословий (не говоря уже о других нациях) — вот кредо юридического и морального права нации (по крайней мере, в идеале). Образование как раз и позволяет личности вырваться из плена сословно-родовых отношений.
Подчеркнем, нация тем отличается от народности, что в ее культуре преодолены всякие рецидивы феодально-байского права, не только де?юре, но, что особенно важно, де?факто. Или, по крайней мере, преодолено его практическое господство в системе общественных отношений. Как остаточные явления, его традиции могут существовать и даже усиливаться как рецидив. Но это лишь означает, что данная нация еще очень молода (находиться в переходном состоянии от народности к нации). Феодально-байские традиции, как путы на ногах, сдерживают ее развитие.
Все эти пассажи не отрицают понятий аристократизма, фамильно-семейной чести и пр. Но из сословно-правового кодекса они переходят в систему высоких нравственных, духовно-культурных (эстетических) понятий. Конечно, «аристократия», «элита» — это своеобразные формы (способы) социальной селекции человеческой породы (материала). Но в культуре нации это не дает никакого (ни юридического, ни морального) права на ущемление аналогичных прав других людей (этносов). Тем более не дает, подчеркнем, никаких прав на их эксплуатацию. Аристократизм, элитарность как определенная избранность должны подтверждаться личными достоинствами (способностями) субъекта[2].
Эпоха постиндустриального общества вызвала к жизни процессы глобализации. Бесспорно, они накладывают на жизнь наций свою печать. Перспективы и альтернативы этнонационального бытия человечества формируются на наших глазах. Во многом они еще туманны. Уверенно можно говорить лишь о том, что начинается новый этап цивилизационной эволюции человечества. Конечно, это потребует от науки развития господствующей до сих пор теории этносоциогенеза, уточнения понятийного аппарата. Тем более что эта теория разработана преимущественно на материале истории народов Запада. Обобщение опыта развития этносоциогенеза на других континентах, бесспорно, даст толчок к развитию новых идей.
Нации, конечно, объективное явление, и складываются они так же объективно, т.е. не завися в субстанциальном плане от сознания. Но сознательная деятельность способна оказывать на процесс нациогенеза достаточно сильное влияние. С точки зрения социальной инженерии, указанные поля и ступени, как, впрочем, и другие моменты — важнейший инструмент регулирования этого процесса.
2. Второй аспект — развитие национальных процессов, межнациональных отношений на территории современной России. Российское общество крайне неоднородно, какой бы срез ни взять — от социально-экономического, политического, религиозного до этнокультурного. Народы России находятся на разных стадиях этнонационального развития. И в этом громадная трудность проведения национальной политики, начиная с проблем политкорректности разработки проблем и их разрешения, ибо уже одна попытка определения стадии развития того или иного этноса (народа) задевает его интересы, его самосознание (достоинство, гордость, честь и др.). Не секрет, что процессы национального становления того или иного народа порождают пьянящую эйфорию в сознании его представителей. Эта особенность характерна и для нерусских народов России. Отсюда опасность развития центробежных сил, способных разорвать страну.
При решении проблем этнонационального развития народов России не маловажное значение имеет международный фактор. Будет ли Россия выступать как единое историческое супернациональное образование, или процесс обособления ее народов друг от друга действительно развалит единую страну, и крупнейшая политическая катастрофа ХХ столетия (распад СССР) перерастет в катастрофу ХХI столетия? От этого существенно зависит будущая картина мира (по крайней мере, в этой части планеты).
Здесь, кстати, следует также учитывать фактор этнонационального развития в единстве с развитием регионов России. В прошлой ее истории уже был драматический пример регионального раздела. На исходе ХI в. древнерусские князья решили, что каждый суверенно правит в своем уделе. В основе этого решения лежало вполне понятное стремление удельных земель (прежде всего, местных элит) самостийно распоряжаться своими доходами. На первых порах эта политика имела определенный положительный эффект, особенно заметный на примере культурно-экономического развития стольных городов — удельных столиц. В конце концов, феодальная раздробленность настолько ослабила Киевскую Русь, что она стала легкой добычей так называемой дикой степи, а потом и татаро-монголов.
Стоит напомнить еще об одной исторической драме нашего государства — Великой смуте в начале ХVII в., когда Московское царство оказалось на волосок от гибели (от потери, прежде всего, государственного суверенитета). Среди прочих причин этой смуты сыграл свою драматическую роль раскол элиты и общества, что развязало руки для агрессии со стороны Польши. Об этих уроках истории следует помнить и в сегодняшней ситуации. В случае развала страны центры современных мировых сил и их сателлиты не оставят в покое ее народы. Они окажутся игрушкой в чужой игре. Заметим себе, ослабление государственного начала на Руси всегда грозило развалом страны, а его укрепление способствовало ее более или менее успешному развитию.
Одна из сложных проблем современного развития России заключается как раз в ее географическом расположении и связанных с ним особенностях формирования нациогенеза. В этом евразийском плавильном котле оказались бок о бок этносы различной расовой принадлежности, различных языковых и конфессиональных семей, различных ступеней цивилизационного развития. По своим корням и реалиям исторического процесса, специфики своей автохтонной культуры одни народы больше ориентированы на Запад, другие — на Восток. Поэтому взятый на вооружение либерально-демократическими силами курс безоглядной форс-мажорной вестернизации способен породить, а частью уже породил, неожиданный для них самих эффект — эффект отторжения западной модели при всей рациональной позитивности тех или иных ее элементов. Этот эффект включает и момент отчуждения этих сил от народа. Поэтому проводить в стране те или иные реформы (по той же демократизации, модернизации и пр.) в кратчайшие сроки, невзирая на менталитет и прочие особенности этнокультур ее народов, равносильно политическому самоубийству.
Следует остановиться на таком моменте нашего кризисного идеологического климата, как отсутствие консолидирующей общенациональной идеи, безоглядное переписывание российской истории, очернительский зуд в освещении советского периода, националистические перекосы в учебниках истории конкретных российских этносов. Всё вместе взятое — раздробление русского этноса по странам ближнего зарубежья, вольное или невольное выдавливание русских с территорий ряда национальных республик, особенно не сбалансированный заряд критики минувшей эпохи — привели к глубокой деморализации ведущего этноса в семье российских этносов — русского народа, к размыванию его исторической памяти и прочих моментов его самосознания. Это обернулось, в частности, широкой криминализацией общественной жизни и своего рода параличом коллективной воли основной массы его населения (что находит свое выражение в низкой гражданской активности этой массы). Критики не принимают во внимание, что этот этнос в самые различные исторические периоды объективно играл, выражаясь языком социологии, роль референтной общности в этносоциальной структуре российского общества. Имеется в виду не только политическая, экономическая, социальная жизнь этого этноса, но и его культура, более или менее органично переплавляющая в своем содержании элементы западной и восточной цивилизации. Роль эта сегодня сильно подорвана. Вот уж действительно, выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки.
3.И последний аспект — о роли различных политических и социальных институтов общества в развитии общероссийской евразийской нации, в частности, государства, СМИ и сферы образования. Важную роль государства в общем процессе этносоциогенеза мы уже отмечали. В этой связи сегодняшняя политика российского государства вызывает определенное недоумение. Либерально-демократический посыл — как можно меньше государства во всех сферах жизни общества (от экономики до культуры), реализуемый в шоковом режиме, явно не учитывает специфики страны и переходного характера исторического времени. Одно дело — расширение демократических прав и свобод бизнеса, территориально-административных образований, включая национальные автономии, религиозных институтов, академических свобод в сфере образования и искусства. Другое — укрепление целостности страны, общегосударственного начала, той же вертикали власти. Без властного центра, демократически обновляемого, корпоративные интересы субъектов бизнеса, региональные интересы и местнические притязания субъектов РФ — регионов и национальных автономий способны окончательно развалить страну.
Против стратегических интересов России работает отсутствие в структуре федерального правительства ведомства по национальной политике. Противоречивый опыт деятельности такого ведомства в 1990?е годы — не основание для его упразднения. Вряд ли здесь уместны соображения по экономии средств.
Что касается СМИ, ограничимся «картинкой с телеэкрана». На современном телевидении излюбленным жанром стали шоу-ристалища — различные публичные обсуждения проблем по типу «стенка на стенку» (что нередко напоминает базарную свалку — кто кого перекричит). Причем едва ли не в полном отчуждении от развития умонастроений в регионах страны — тех же субъектов РФ. Что думает столичный интеллектуальный бомонд — понятно, но что думает и чувствует остальная Россия — до этого нет интереса. Почему телевидение не практикует участия в этих обсуждениях региональных интеллектуалов (хотя бы через Интернет)? Вообще, надо сказать, что на телеэкранах очень слабо представлена политическая, культурная и прочая жизнь регионов, включая национальную проблематику[3]. О ней на телевидении вспоминают, как правило, только в русле чрезвычайных событий и официальных поездок лидеров страны по ее градам и весям. Произошла и продолжает набирать темпы сугубая регионализация страны (обособление и своеобразное отчуждение регионов и народов как от центра, так и друг от друга).
Но главный предмет разговора в данном случае — сфера образования. Вне сомнения, школа на всех ее уровнях, от общеобразовательной до высшей, — один из главных инструментов сохранения единства страны, а в более широком плане — становления общероссийской нации. Автор статьи Х.Э. Мариносян высказывает, на наш взгляд, разумные предложения:
создать общероссийские программы гражданского образования и воспитания для взрослых, детей и молодежи;
ввести эти программы в систему федеральных государственных стандартов образования;
организовать этнически независимую экспертизу, привести в соответствие с федеральными образовательными стандартами учебные пособия и программы образования национальных республик России.
Многим представителям современных элит национальных республик они, вероятно, покажутся рецидивом имперской политики, имея в виду имперские притязания русского народа. Но история, как известно, любит иронизировать. Имперский вирус кружит голову многим идеологам и политикам в самих национальных республиках. Известные предпочтения представителям так называемых титульных наций при решении, например, кадровых вопросов в самых различных сферах — от управления до образования, или вопросов социального плана, включая семейно-брачную практику, — типичные явления в ряде национальных республик. Можно сослаться также на факты выдавливания русских за пределы этих республик.
Таким образом, ничего не остается, как всем заинтересованным сторонам сесть за общий стол деловых переговоров и выработать общие нормы той же национальной политики на всех уровнях — в центре и на местах. На наш взгляд, должен возобладать здравый политический смысл всех участников. Он заключается в том, что в рамках общероссийского дома всем его домочадцам, т.е. всем его народам, доступны все его богатства, как природные, так и созданные их коллективным трудом — единая хозяйственная система, вся материальная и духовно-культурная инфраструктура (сеть электрических станций, железных дорог, нефтегазовых трубопроводов, сеть вузов, научных учреждений, семейно-брачные обычаи и др.). Совместное бытие важно и с международной точки зрения. Объединенный голос народов России лучше слышен в системе мировой цивилизации.
В заключение хотелось бы остановиться на более общей проблеме развития сферы образования. Дело в том, что школа, общеобразовательная и высшая, — один из самых эффективных институтов социализации личности. Социализации как общекультурной, так и профессиональной. А личности, так сказать, широкого общекультурного профиля. У нас в политике реформ в сфере профессионального образования, особенно высшего, наблюдается явный крен в сторону узкопрофессиональной подготовки, т.е. в сторону утилитарной пользы. Как свидетельствует, в частности, политика Минобрнауки России по разработке третьего государственного стандарта ВПО, этот крен усиливается: сокращается общегуманитарная подготовка (урезается номенклатура гуманитарных дисциплин, объем часов на их изучение). В вопросах выпуска специалистов довлеет узкоэкономический подход: их выпуск, количество вузов, что называется, затачивается (причем командно-административными методами) под текущие потребности экономики, включая цели экономии государственных расходов. Другими словами, гуманоид приносится в жертву спецоиду.
Разумеется, образование можно и нужно рассматривать как экономическую ценность. В этом смысле правомерно понятие «образовательные услуги». Но экономическая составляющая в структуре образования как ценности отнюдь не перекрывает всего его содержания. Образование — это, прежде всего, социальная ценность! Сведение образования к экономической пользе, абсолютизация этой прагматической пользы — дань экономоцентризму. Но мировая тенденция свидетельствует, что экономика всё более поворачивается в сторону человека (ср. понятие «социально ориентированная экономика»). Не человек для экономики, а экономика для человека! Экономика — лишь инструмент для решения социальных вопросов, т.е. для разностороннего развития человека. А применительно к теме нашего разговора, для формирования суперэтноса — общероссийской нации.
Автор рассматривает свои заметки по поводу статьи Х.Э Мариносяна как приглашение к обсуждению поставленных проблем.
[1] Если, к примеру, отправляться от истории Киевской Руси, то народность «русские люди» или «люди русской земли» (по выражению летописцев) возникла на основе (вольного или невольного) союза восточно-славянских племен. Яркий эпизод этого союза — походы вещего Олега на сопредельные земли. Княжение Владимира, связанное в административно-управленческом плане с переходом от племенного деления русской земли к удельному, — это время окончательного становления древнерусской народности, за которым последовал бурный расцвет Руси (княжение Ярослава Мудрого).
[2] Известно выражение «природа отдыхает на потомках гениальных людей». Дети гения, как правило, не наследуют выдающихся способностей своих родителей. Но они обязаны поддерживать социальный статус своей родовой фамилии в меру своих, пусть скромных, способностей, начиная с трудолюбия, порядочности и других почитаемых в обществе качеств.
[3] В практике советских лет было, кстати, немало интересных сюжетов ознакомления с жизнью народов страны (дни их культуры, фестивали и др.), которые можно было бы взять на вооружение сегодня.
.png)
