Учебники от Гитлера: программа нацистов по социализации молодежи на оккупированных советских территориях

 

Механизм политической социализации используется политической элитой в борьбе за умы молодого поколения. Поэтому методики работы с молодежью традиционно находятся в центре внимания практических политиков. Нацисты не были исключением. Они активно занимались политической социализацией молодежи и внутри Германии, и на оккупированных территориях.

Объектом данной статьи является анализ механизма политической социализации молодежи на временно оккупированных территориях.

Предметом статьи является изучение учебников для временно оккупированных территорий СССР, выпускавшихся оккупационными властями.

Автор опирается на междисциплинарный подход, используя данные политической и социальной истории Германии и СССР, политической лингвистики и политологии. Автор иногда жертвует хронологическими рамками исследования в пользу проблемного подхода.

 

Оккупация советских территорий шла параллельно с борьбой за сознание молодежи. Сразу после оккупации на той или иной территории население обязано было сдать все советские школьные учебники. Доверия населению в его самостоятельном уничтожении учебников не было[2].

Учебный год осенью 1941 г. для многих школьников не начался. Нацистская Германия рассчитывала на молниеносную войну, поэтому к осени 1941 г. никаких долгосрочных школьных программ не существовало. Коррективы в планы нацистов вносит поражение под Москвой. Только в конце зимы и весной 1942 г. начинается подготовка к новому учебному году. В постановлениях командующих фронтом объявлялось, что все дети в возрасте от 8 до 12 лет, т.е. родившиеся в 1930—1934 гг., обязаны регулярно посещать 4-классную школу с начала учебного года 1 октября 1942 г. Если в случае каких-либо причин дети не могли посещать школу, родители или их заместители должны были в течение 3-х дней подать заявление заведующему школой.

Заведующие школ имели право возвращать детей, которые без уважительных причин не посещали занятия. Для этого они подавали списки таких детей волостным[3] старшинам, которые, в свою очередь, отдавали приказ при помощи службы порядка привести детей в школу.

Родители или их заместители, не подавшие в течение 3-х дней заявление о непосещении школы ребенком или не следившие за регулярностью посещения своих детей школы, могли быть наказаны районным управлением на основании заявления заведующего школой. За каждое нарушение посещаемости школы административно взимался штраф до 100 рублей[4]. По данным Б.Н. Ковалева и И.Г. Ермолова, в Локотьском уезде штраф для родителей, чей ребенок не посещал школу, мог составлять до 500 рублей[5]. Таким образом, сумма штрафа различалась в зависимости от конкретной оккупированной местности.

Заметим, что сумма даже в 100 рублей была весьма существенной. Она, например, была равна сумме годового подоходного налога, которым облагалось всё население от 18 до 60 лет с 19 апреля 1942 г.[6]

Регламентация взаимоотношений родителей и школы не исчерпывала всех проблем, которые нужно было решить оккупантам накануне нового учебного года.

Стояли вопросы, связанные с ремонтом зданий, определением оплаты учителям и выпуском новых учебников.

Оплата учителей формировалась из суммы культурного налога, введенного в феврале 1942 г.[7], и производилась нерегулярно ввиду задержки при сборе налога[8]. Поначалу образование было бесплатным, собирали только деньги на уборщиц. Но во время оккупации Кавказа школьное обучение становится платным.

 

Вопрос об учебниках был более сложным, чем ремонт зданий и введение культурного налога. На страницах пропагандистских газет, которые печатались в Берлине на русском языке, разворачивается кампания, критикующая советские учебники и советскую методику преподавания. Что же вменялось в вину советской системе обучения?

Прежде всего — частая смена методик и программ, низкий уровень подготовки, высокий процент коммунистов среди директоров и преподавателей школ, «направленность не на знание, а на преданность партии». Отмечалось, что особенно беспощадной обработке подвергались предметы «История» и «Литература». Трактуя события тысячелетней давности, теоретики сталинизма сводили свои счеты[9].

Были эти обвинения обоснованными?

В части идеологизации советской школы — конечно. До второй половины 1930-х годов существовавшие учебники М.Н. Покровского, провозгласившего лозунг «история — это политика, опрокинутая в прошлое», не оставляли места научному подходу при оценке исторических событий. Классовый подход, разрыв с «позорным прошлым» не оставляли места преемственности исторических событий, их научному анализу. В части высокого процента комсомольцев и коммунистов среди педагогического персонала — это естественно. В части частой смены курса преподавания — безусловно, правы. Не секрет, что как только происходили политические процессы над теми или другими деятелями партии, их портреты либо заклеивались, либо вырезались из учебников.

Однако обвинения в части низкой подготовки учащихся — нет. Бесплатная система образования открыла двери в высшие учебные заведения миллионам советских школьников. И многие из них уже за школьной партой готовились в высшие учебные заведения. Москвич, закончивший в 1940 г. московскую школу № 539 и прошедший всю войну, вспоминал, как учителя оставались с ним после уроков, чтобы решать задачи по высшей математике, необходимые для поступления в институт[10]. Большинство школьников 1940-х годов мечтало стать летчиками, танкистами, покорителями Арктики и пр.

 

Однако критикуя советскую систему образования и содержание советских учебников, нацисты недоговаривали главного: степень идеологизации школ в Германии после 1933 г. была несравнима ни с одной страной мира. Учебники, по которым обучались немецкие школьники, напрямую переводили все пропагандистские установки политической элиты в плоскость практического применения. Лоск и респектабельность расовой доктрине нацистов помог приобрести перенос дебатов с площадей в скупые и бесстрастные стены школ и университетов.

В 1933 г. все объединения учителей влились в единую национал-социалистическую лигу. Лига насчитывала 220 тыс. человек, при этом 80 тысяч учителей не стали ее участниками. Каждый третий член лиги являлся членом нацистской партии. В целом по стране членами НСДАП было менее 10% населения.

Метафора возвращения использовалась с учетом того, что с середины 1920-х годов молодежь стала активно искать контакт с природой, сбегать из города.

В этом был и романтический протест против ограниченности буржуазного образа жизни, и бегство от всевозрастающей сложности окружающего мира. Многие университетские профессора проводили семинары на лоне природы. Сохранились воспоминания о семинарах М. Хайдеггера, которые он проводил в своем домике в Альпах. Активно привлекая молодежь, нацисты делают загородные поездки массовыми и хорошо организованными.

Более того, курсы повышения квалификации для учителей и преподавателей колледжей проводятся только на природе. Назад, к природе, к своей земле — именно так звучал лозунг возврата к традиционным ценностям. Апелляция к народным ценностям оказалась куда эффективнее, чем прямая нацистская обработка в нацистском духе. Одиозная агитационная литература вроде «Азбуки национал-социализма» Геббельса выходит из употребления. В новых учебниках, которые начали появляться после 1936 г., коллективистская мораль преподносится в форме привычной легенды и притчи. В нацистской пропаганде появляется «гуманистическое начало». Утверждается этический принцип возрождения нации, возвращение к истокам, святой долг перед отчизной, долг перед товарищем. Практическая активизация знания, перевод знаний и представлений политического актора в сферу поведенческой мотивации закрепляется с 1936 г. в новых школьных учебниках. Новые буквари начинаются словами «Хайль Гитлер», свастика украшает классные комнаты. Тексты для чтения тематически выдержаны — «Ученики с волнением ожидают посещения канцлера». Упражнение на написание буквы «H» включает проверку в словах «Hitler», «Hess», «Himmler». Фотографии Гитлера для школьников младших классов несут образ «доброго дядюшки»; для старшеклассников — сурового мужа с призывом «высшая и славная из всех жертв — посвятить свою жизнь высшему благу». В новых учебниках Гитлер цитируется вместе с Гёте. При описании исторических персонажей акцентируется внимание на этнической принадлежности. Редакция произведений зарубежной классики смещала акцент на расовую гордость, и отношения Робинзона и Пятницы больше напоминали отношения раба и хозяина. На уроке биологии заучивались признаки негерманских рас. Восточная Европа на уроках географии упоминалась как жизненное пространство.

Условия задач по математике включали установки нацистов в области «гигиенического» и «антропологического» расизма:

 

«Содержание одного душевнобольного обходится государству в 4 имперских марки ежедневно, одного инвалида — в 5,5 марки, преступника — в 3,5 марки. Часто дневной доход чиновника составляет около 4 марок, служащего — едва ли 3,5 марок. Сколько стоит в год содержание 300 000 душевнобольных при ежедневной затрате 4 марки на человека? Сколько кредитов молодым семьям по 1000 марок каждый можно выплачивать из этих денег ежегодно?» Другая задача: «Евреи в Германии — чуждая раса. В 1933 г. в Германии было 66 060 000 жителей. Среди них 499 482 правоверных евреев. Сколько процентов это составило?»

 

Учащиеся собирают добровольные пожертвования под лозунгом «Ты — ничто, твой народ — всё». В школах вводится новое «золотое правило» — люби своих единоплеменников столь глубоко, чтобы с готовностью пойти на смерть ради них.

Формируется образ Гитлера как отца нации, ее духовного лидера. Из риторики Гитлера исключается антисемитская тематика, он старательно поддерживает имидж умеренного политика, чуждого радикальных настроений. Огромную роль в популяризации Гитлера сыграли фотоальбомы работ персонального фотографа Гитлера Генриха Гофмана, изданные в 1934 г. На них Гитлер представал, с одной стороны, как друг детей и любитель животных, ведущий скромный образ жизни представителя среднего класса, с другой — как вождь, отец нации, всё время пекущийся о своем народе. Не было ни одной фотографии в роскошных интерьерах или за обеденным столом. Вместо этого Гитлера изображали на встречах с молодежью, в мягкой фетровой шляпе читающего газеты на лоне природы и пр.[11]

 

Критикуя советскую образовательную систему, нацисты не упоминали и о том, что обучение в школе на оккупированных территориях будет подчинено цели политической социализации молодежи. Немецкий историк Г. Хасс[12] называет две причины, которые обратили внимание оккупационных властей на образование:

трудовая повинность на оккупированных территориях начиналась с 14-ти лет, а до этого возраста молодежь никак не была социализирована;

военное время способствовало развитию подростковой преступности, а школа могла организовать и взять молодежь под контроль.

Справедливости ради нужно отметить, что немецкому командованию с начала оккупации не давали покоя советские подростки. Так, в указаниях для руководителей колхозов Украины, изданных летом 1941 г., прямо указывалось, что «все бывшие колхозники, их жены и дети обязаны работать на общественном предприятии. Выдели надсмотрщиков, но столько, сколько безусловно необходимо в первую очередь для надзора за работой подростков. В твоем предприятии или селе никто не должен бездельничать»[13].

Причины, о которых упоминает Г. Хасс, безусловно, существовали. Однако это был не просто контроль или какое-либо занятие для втягивавшейся в криминальные или партизанские формирования молодежи (оккупационные войска и тех и других называли бандитами), а политическая социализация в рамках нацистских установок, которая была возможна только с помощью одной социальной сети — школы. Поэтому школа была призвана сыграть решающую роль в идеологизации молодежи на оккупированных территориях.

Нацисты, нужно отдать им должное, работали оперативно. Учебники для школьников оккупированных территорий печатались на территории Латвии, Литвы, Белоруссии. Известный на сегодня перечень учебников, которые издавались нацистами для школ оккупированных советских территорий, насчитывает 37 названий[14].

При этом важно отметить, что учебники русского языка были двух видов. Одни из них предназначались для населения оккупированных районов, другие — для будущих низовых администраторов оккупированных областей. Поскольку нацисты всерьез полагали, что они оккупировали районы СССР навсегда, то учебники второго вида переиздавались несколько раз за период оккупации. Именно таким был, например, учебник Г. Алексеева, А. Кримса и Л. Махони «Живая речь», изданный в Таллине в 1942 г. и в 1943 г., учебники А.И. Рейса «Русский язык», изданные в 1944 г., и пр.[15] Русский язык как иностранный преподавался для немецких, латышских и эстонских школьников.

 

 

В своей статье мы не будем касаться вопроса учебников для низовой администрации оккупированных территорий, остановимся подробно на анализе одного учебника.

Как и в Германии в период укрепления Гитлера у власти, учебники для оккупированных территорий СССР содержали программные установки нацистов в отношении населения.

С одной стороны, учебник традиционно является матрицей, которая закладывает базовые формулы для школьника, определяет его мировосприятие, влияет на самоидентификацию. С другой стороны, он выражает в своих текстах намерения своего создателя, рисует тот идеальный образ школьника, каким его видит автор.

 

Чаще всего это мальчик, который растет в полной семье (есть отец и мать), и у него, как правило, есть сестра или брат, часто — несколько сестер или братьев. Семья получила землю по рамкам земельных нововведений марта 1942 г. Мать ученика сидит дома, т.е. не работает. Она помогает всем и обслуживает всех. Отец со старшим братом работает на земле. (Возможен вариант — отец работает где-то, не обязательно в том месте, где живет семья. Вечерами он возвращается с работы очень усталым.)

 

В тексте для чтения находим: «Меня зовут Леня. Мы живем в деревне. У нас собственная земля. Наша семья большая. Мама ведет хозяйство. Папа и брат Петр работают на нашей земле. Старшая сестра Нина — учительница. Я и мой брат Ваня учимся у нее в школе. Сестренка Оля осенью тоже начнет ходить в школу»[18].

Живет этот мальчик в деревне на северо-западе России. Иногда с отцом выезжает в крупный город, например Псков. Псков кажется ему очень большим, он даже успевает в нем заблудиться. «Мы жили раньше в селе Череха. Это село находится на берегу реки Великой. Издали виднеется город Псков. Папа много раз брал меня с собой в город. Один раз я там даже заблудился[19]. Родственники мальчика также деревенские жители. Он посылает деду открытку по адресу: «В село за рекой. В старую хату. Деду Игнату»[20]. Мальчик бывает у деда на пасеке[21].

Семья ведет натуральное хозяйство, все продукты выращиваются самостоятельно. Она сама себя может обеспечить, т.к. владеет землей и умеет ее обрабатывать. Зеленый лук, огурцы, картофель, помидоры, капуста и тыква выращиваются на своем приусадебном участке. «Все лето наш огород кормит нас. Да и на зиму запасы собрали... Запасли всего — зима не страшна!» После текста помещены пословицы и поговорки, выделенные курсивом, например: «Горька доля с колхозного поля. Своя земля — сыта семья»[22].

В учебнике несколько раз встречается слово «хозяин»: «хозяин лошади», «хозяин возвращался домой», «работать на хозяина» и пр.[23]

 

Одно из заданий в учебнике предлагает составить рассказ о том, что крестьяне делают осенью и зимой[24].

 

Дети любят ходить вместе в лес, на рыбалку, играют в жмурки и салочки.

Мальчик отмечает церковные праздники и знает молитвы. Причем если Рождество отмечается со школьниками, то Пасха — в кругу семьи. «Приближается праздник Рождества Христова. Мы привезли в школу елку. Потом мастерили разные игрушки. Разучивали стихотворения, песни и разные игры. Накануне праздника елку украшали… Утром мы ходили в церковь. Все поздравляли друг друга с Рождеством Христовым. Вечером мы собрались в школе. Ярко горели свечи на елке. Ребята читали стихотворения, водили хороводы, пели и играли»[25]. О пасхальных торжествах находим: «Накануне праздника Пасхи я спать не ложился… После долгих лет молчания на колокольне ударил большой колокол. Церковь не могла вместить всех молящихся. Впервые свободно, не боясь слежки большевиков, люди пришли в храм… После того как священник освятил куличи, мы пошли домой»[26]. От своего деда ребенок узнает о святочных гаданиях[27].

 

Школа и учитель занимают основное место в жизни ученика. Именно учитель является основным источником сведений о мире и жизни, водит в музей и зоопарк. В школе отмечаются все важные праздники, включая церковные — Рождество, Пасха. Из школы ученики отправляются на богослужение в церковь и возвращаются обратно.

Таким образом, школа, а не семья определяется как основной инструмент и средство социализации, в том числе политической социализации.

В подготовке школы к занятиям принимали участие сами ученики.

 

«Много было положено трудов, чтобы привести в порядок здание нашей школы. Во время войны оно сильно пострадало. При ремонте немало поработали и наши старшие ребята. Всё было сделано своими руками»[28].

 

Показательно, что на страницах учебника война отодвинута в прошлое. Она была и прошла. Здание пострадало во время войны.

 

 

Это русский человек, долгое время проживавший за границей, знающий зарубежные обычаи и условия жизни. Несмотря на хорошую жизнь за границей, он, как истинный патриот, тосковал по родине. После долгого отсутствия он вернулся на родину и теперь с радостью делится с ребятами всеми своими знаниями.

 

«В этом году (подчеркивается смена режима. — Примеч. авт.) у нас новый учитель. Его зовут Петр Семенович Скворцов. Он долгие годы жил за границей. Ему жилось там хорошо, но он всё время очень тосковал по родине. Петр Семенович нам рассказывает о разных городах, о том, как дети там живут и учатся. За границей людям живется лучше, чем у нас. Но мы будем хорошо учиться, будем любить свой народ, и у нас со временем будет лучше, чем в других странах»[29].

 

Он учится писать и читать. В разделе «чтение» он знакомится с отрывками из произведений русских писателей и поэтов XIX в.: Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тургенева, Никитина, Гончарова, Короленко, Гоголя, Толстого. Казалось бы, никаких отличий нет от любого советского учебника. Однако это не так.

 

«Родина — страна, где мы родились, где всё для нас родное. Каждый народ любит свою родину… Много есть прекрасных стран, много в них красивых городов, но родина наша нам милее всех земель на свете». И дальше мы читаем: «Есть много русских детей, родившихся не в России, а в разных других странах. Когда большевики захватили власть, многие русские люди должны были покинуть родину. Долгие годы они проживали на чужбине. Дети их умеют говорить на разных языках, но родной язык для них — русский. Они знают много красивых песен, но русская песня для них милее всех других. Эти русские ребята горячо любят свою отчизну.

Отчизна — это страна, где жили наши деды и прадеды. Это страна, в которой издавна живет наш народ. Это страна, где говорят на нашем родном языке. Отчизна — это наша родная земля»[30].

В другом разделе учебника, где даны упражнения на правописание, находим: «Наша Родина — Россия. Мы говорим по-русски»[31].

 

«Он — верный товарищ и навещает больного одноклассника, приносит ему банку варенья и книги из школы»[32]. Необходимо быть частью коллектива, помогать друг другу, учиться работать вместе. Только такое поведение считается правильным. Деятельность каждого должна быть подчинена одной цели. «Когда мы начали ходить в школу, была еще осень. Теперь мы уже умеем читать, писать и считать. Мы учимся также рисовать, клеить, лепить, петь и играть. В школе надо уметь работать вместе. В работе надо друг другу помогать[33].

 

Школьники на страницах учебника знакомятся с профессиями. Но только единственный раз там упоминаются профессии врача и летчика.

Доктор. По сюжету маленькая Оля заболела ангиной и, попав на прием к докторше Волковой, решает стать врачом[34].

Летчик. По сюжету мальчик приезжает в город к своему брату-летчику, впервые летает на самолете и тоже решает стать летчиком[35].

И в том, и в другом случае подчеркивается, что для этого нужно много учиться.

 

Здесь важно отметить, насколько медицинский дискурс был распространен в оккупационной прессе. Он находит отражение и в пропагандистских изданиях, печатавшихся на русском языке в Берлине, и в коллаборационистской прессе, и в распоряжениях местных оккупационных администраций.

Причин тому было две: прагматические соображения оккупантов и собственные установки нацистской идеологии.

1. Антисанитария была характерна для самой немецкой армии.

 

29 ноября 1941 г. полковой врач 173-го пехотного полка констатировал следующие заболевания среди немецкой пехоты:

вшивость — 100%;

кожные заболевания — 33%;

отеки — 20%;

зубные заболевания — 50%;

ревматизм — 35%;

катар верхних дыхательных путей — 22%;

катар желудка — 19%[36].

Далее он отмечал, что «стали учащаться случаи заболеваний, носящих преимущественно легкий характер, но они в скором времени могут привести к дальнейшим потерям (выходу из строя)»[37]. Врач ставил под сомнение боеспособность частей при условии таких заболеваний.

Говоря об оказании первой помощи, немецкий врач акцентировал внимание на острой нехватке перевязочных материалов и медикаментов первой необходимости (ваты, йода)[38].

Многие раненые погибали в результате кровопотери. Нередко возможности спасти раненого мешала расовая теория. «Даже когда речь идет о спасении жизни германского солдата, не могут отказаться от всяких предрассудков, от разговоров «о чистоте крови»[39].

 

Кроме того, со страниц оккупационной прессы к населению, и особенно к учителям и школьникам, обращались с призывами собирать и сдавать лекарственные травы, печатались календари сбора трав, особенности их хранения и сдачи на приемные пункты[43]. (Практика сбора лекарственных трав была заимствована из нацистской Германии. Там она закрепилась в середине 1930-х годов, когда с целью экономии валюты сократились закупки дорогого импортного чая.)

Для обеспечения нужд немецких солдат и офицеров вермахта в дополнение к карточкам фюрера оккупационные администрации легализуют проституцию[44]. Так, в Курске в сентябре 1942 г. проституцией могли заниматься только женщины, состоящие в списке проституток, имеющие контрольную карточку и регулярно проходящие осмотр у специального врача на венерические болезни. Лица, предполагающие заниматься проституцией, должны были сначала пройти медицинский осмотр у военного врача (санитарного офицера), а затем зарегистрироваться для занесения в список проституток в отделе службы порядка города. Занесение или исключение из списка проституток происходило только по разрешению военного врача[45].

2. Тема физического здоровья и здорового тела при воспитании молодого поколения на оккупированной территории была целиком заимствована из Германии. Метафоры чистоты и очищения были центральными в пропагандистских кампаниях Геббельса. Культ физического тела был противопоставлен нацистами интеллектуализму. Гитлер неоднократно подчеркивал, что главное, это — физическая закалка. В программы начальных школ на оккупированной территории обязательно включались уроки здоровья. Так, в Мещерском районе Смоленской области в указаниях для учителя отмечалось, что во всех классах начальной школы следует проводить краткие беседы или уроки по вопросам охраны здоровья.

Примерные темы:

уход за своим телом;

уход за жилищем;

режим дня;

гигиена труда и отдыха;

болезни человека.

При этом «уроки по естествознанию должны быть абсолютно свободны от антирелигиозного толкования изучаемого материала»[46].

Медицинский дискурс, по ряду объективных причин имевший устойчивый характер на оккупированных территориях, отражается на страницах школьного учебника. Сюжет о посещении врача взят практически из повседневной жизни школьника. История же о посещении мальчиком брата-летчика носит совершенно фантастический характер.

 

Вместе с тем есть нечто объединяющее обе эти истории — учебник не содержит изображений с детьми в роли летчика или врача. В основном на картинках учебника дети идут в школу, гуляют в поле или в лесу, играют с домашними животными, купаются на речке, лепят снежную бабу. Кроме того, ни части самолета, ни врачебные инструменты или названия амбулаторий и больниц не фигурируют в тексте. В упражнениях на чистописание перечислены пила, топор, рубанок, нож, ножницы, иголка, шило, лопата, грабли, вилы, плуг, серп, сеялка[47]. Врач встречается в контексте практического пожелания-совета: «Если болен, иди к врачу»[48].

 

 

В упражнениях на правописание указывается: «Ребята шагают в школу. Школа дает нам знания. Школа приучает нас к труду. Нашей стране нужны хорошие работники. Надо учиться»[49].

Новые герои и примеры для подражания определялись следующим образом.

Ровесники из Германии. Лео Шлагеттер, который показан в рассказе как спасший чужой дом при пожаре. О Шлагеттере сноска гласит: «Альберт Лео Шлагеттер  — герой германского народа и ныне являющийся примером для германской молодежи. Он был расстрелян французами в 1923 г.». Шлагеттер действительно был расстрелян оккупационными властями Рура и практически канонизирован при нацистах, заняв место в пантеоне «новых святых и героев» вместе с Хорстом Весселем и др. И Шлагеттеру, и Весселю были посвящены пьесы и художественные фильмы. Правда, зрительского успеха они не имели. В частности, пьеса официального драматурга режима Йоста «Шлагеттер» ставилась только по праздникам, «для политического алиби» того или иного театра.

Вожатые германской молодежи, которые помогают в сложной ситуации рядовым участникам молодежной огранизации (Гитлерюгенд не назван). По сюжету во время похода молодой участник сбил ноги и устал. Во время привала, пока он спал, вожатый перекладывает в свой ранец вещи уставшего мальчика, ничего не говоря ему об этом. Тот шагает налегке и узнает об этом только на следующем привале[50].

Немецкие крестьяне, потому что они умеют вести хозяйство. Необходимо наладить хозяйство по немецкому образцу. В учебнике печатается отрывок из рассказа И. Шмелева «В немецкой деревне», после которого в задании сказано: «Укажи по статье отличительное качество немецкого крестьянина»[51]. Проигнорирована ирония И. Шмелева по поводу, что «деньга звенит» у немца; в произведении несколько раз упоминается горбатый сынишка Мориц, который тоже стремится «зашибить деньгу» — он и режет гусей, и развозит газеты. Деятельность всей семьи подчинена только одному — добыче денег.

Немецкие девушки, несущие трудовую повинность. В учебнике рассказано о государственной трудовой повинности в Германии для девушек, которые должны 7 часов в день работать в крестьянском хозяйстве на общественных началах. «Эта работа требует от девушки каждый день точного и пунктуального исполнения обязанностей, подчинения своих личных желаний долгу, постоянной бдительности, а также много бодрости и жизнерадостности»[52].

Дети в Германии. Германия — единственное иностранное государство, о котором упоминается в книге. Из учебника можно узнать, что «детям в Германии обеспечено радостное и здоровое детство, об этом заботится и вождь германского народа Адольф Гитлер, и весь германский народ. Немецкие дети горячо любят своего вождя. День рождения вождя — 20 апреля — для них радостный праздник» (На картинке под этим текстом дети в школьном классе украшают портрет Гитлера цветами)[53].

 

Интересно подана тема войны в учебнике. Во-первых, как уже отмечалось, она отнесена в прошлое. Во-вторых, война представлена как война с большевиками, которая позволила объединиться ранее разлученным этими же большевиками семьям. По сюжету одного из рассказов в православной церкви Берлина на Пасху встречаются военнопленный (в составе большой группы военнопленных. — Примеч. авт.) и пожилая женщина. «Больше 20-ти лет тому назад они расстались. Мальчику было тогда 8 лет. Это случилось в то тяжелое время, когда большевики захватили власть, когда убивали и мучили людей безо всякой вины. Многие тогда потеряли своих родных, и многие должны были покинуть родину. Не думала мать, что когда-нибудь увидится с сыном, у нее даже не было никакой надежды, что он жив»[54].

Учебники описывают угрозы, которые окружают школьника. Например, зимний мороз, дождь как угрозы возможного заболевания; угроза пожара при неосторожном обращении с огнем дома и в лесу. Приводятся угрозы, связанные с недавним прошлым, — с большевиками, которые захватили страну, и поэтому многие русские люди уехали; большевики причиняли мучения безо всякой вины и причин.

Вместе с тем учебники не содержат информации о немецких войсках на оккупированных территориях, борьбе с партизанами, коммунистами, уничтожении евреев, цыган, красноармейцев, лагерях для военнопленных под открытым небом, виселицах в селах и деревнях, поставленных с целью устрашения. В них не было слов «экзекуция», «концлагерь», «комендатура», «охранные батальоны», «каратели» и пр.

 

На оккупированных советских территориях нацисты использовали опыт, полученный ими при проведении реформы образования в Германии после прихода Гитлера к власти.

Политическая социализация молодежи на временно оккупированных территориях СССР предполагала использование школы как основной социальной сети для учеников до 14-ти лет. С 14-ти лет начиналась обязательная для населения трудовая повинность, значительная часть молодежи направлялась в Германию. Подготовить к этому молодежь должна была, прежде всего, школа. С учетом состава населения, основные тиражи учебников были написаны на русском языке. При этом значительную долю составляли учебники русского языка. Они предназначались как для рядового населения, так и для будущих руководителей низовых звеньев оккупационных администраций, призванных помогать в управлении новыми оккупированными Германией территориями.

Что касается учебников для рядового населения, то школьников оккупационные власти хотели видеть физически крепкими, ставящими интересы группы выше индивидуальных, подчиняющимися дисциплине. В качестве единственного примера для подражания рассматривались представители Германии, любящие физический труд, прежде всего труд на земле, и готовые заниматься этим всю жизнь; воспринимающие трудовую повинность как выполнение долга; разделяющие позицию, что война произошла по вине большевиков. В учебниках соблюдался принцип фюрерства — не упоминались представители местной администрации (старосты, бургомистры, коменданты), признавая, что есть одна власть — это А. Гитлер.

Таким образом, учебники полностью отвечали целям воспитания молодого поколения оккупированных советских территорий в духе национал-социализма и закладывали программу будущего для молодежи СССР — стать добровольной армией рабочей силы для нацистской Германии.

 

---

 

1. Aleksejev G., Krims A., Mahoni L. Живая речь = Vene keele õpperamat = Lehrbuch der Russischen Sprache. I [osa]. 15. parandatud trükk = 15. verbesserte auflage. Tallinn. Eesti Kirjastus. 1942.;

2. Aleksejev G., Krims A., Mahoni L. Живая речь = Vene keele õpperamat = Lehrbuch der Russischen Sprache. I [osa] 16. muutmata trükk = 16. unverändvere auflage. Tallinn. Eesti Kirjastus. 1943.

3. Aleksejev G., Mahoni L. Живая речь = Vene keele õpperamat = Lehrbuch der Russischen Sprache. II [osa]. Viies, parandatud trükk = Fünfte, verbesserte auflage. Tallinn. Eesti Kirjastus. 1942.

4. Aleksejev G., Mahoni L. Живая речь = Vene keele õpperamat = Lehrbuch der Russischen Sprache. II [osa]. Kuues, muutmata trükk = Sechste, unverändvere auflage. Tallinn. Eesti Kirjastus. 1943.

5**. [Альбом репродукций с пояснениями к занятиям по Закону Божьему.]

6. Арасте Э. Сборник упражнений по математике для начальных школ. 2. класс. [Tartu] Tartu Eesti Kirjastus. 1943. 

7. Гадалин В. В. Кузовок. Букварь. Худ. А. П. Апсит и Н. В. Пузыревский. Рига. Изд-во «Latvju Grmata». 1942 + Разрезная азбука. 

8. Гадалин В. В. Кузовок. Букварь. Худ. А. П. Апсит и Н. В. Пузыревский. Издание второе, исправленное. Рига. Изд-во «Культура». 1943 <октябрь>   + Разрезная азбука. 

9*. Гадалин В. Первоцвет. Первая книга для чтения после букваря. Рига. 1944.

10. Каллак Е. Сборник упражнений по математике для начальных школ. 1. класс. [Tartu] Tartu Eesti Kirjastus. <1943>.

11. Каллак И. Учебник математики для начальных школ. III класс. [Tartu] Tartu Eesti Kirjastus. 1943.

12. Каллак И. Учебник математики для начальных школ. III класс. [Tartu. Tartu Eesti Kirjastus. 1944].

13. Касванд А., Ланг Ю., Паас О. Учебник математики для начальных школ. IV класс. [Tartu] Tartu Eesti Kirjastus. 1943. 

14. Касванд А., Ланг Ю., Паас О. Учебник математики для начальных школ. 5 класс. [Tartu] Tartu Eesti Kirjastus. 1943.

15. Касванд А., Ланг Ю., Паас О. Учебник математики для начальных школ. 6 класс. [Tartu] Tartu Eesti Kirjastus. <1943>. 

16. Кузнецов Н. [В.] Сборник арифметических задач и численных примеров. [Вып. I. Для 1-го и 2-го классов. Рига. Новое слово(?) 1944].

17. Кузнецов Н. [В.] Арифметический задачник для начальных училищ. Вып. II. Курс 3-го и 4-го классов. [Рига] 1943 [Новое слово] С. 133, (1).

18. Кузнецов Н. [В] Арифметический задачник для начальных училищ. Вып. II. Курс 3-го и 4-го классов. 2?е изд. [Рига]. 1943 [Новое слово]. С. 133, (1).

19. Мехединц С., профессор Бухарестского университета. Учебник географии для 4-го класса. Перевод с румынского Е<катерины> И. Андроник. Под редакцией профессоров географии Одесского Университета Л. В. Климентова и К. К. Стамерова. Одесса. Tipografia «Graniul Romanesc». 1943. 

20. Рейс А. И. Русский язык. Часть I. Учебник русского языка для младших классов средней школы. Рига. Rigas otra kopdarbibas grimatnica. 1942. 

21. Рейс А. И. Русский язык. Часть I. Учебник русского языка для младших классов средней школы. 2-е изд. Рига. Издательство «Latvju grmata». 1944 <май> 

22. Родной язык. Третья книга для чтения. [Сост.: Тихоницкий Е. М., Андреева Е. А., Максимович Т. М. и др.]. Рига. Новое время. 1942. 

23. Родной язык. Четвертая книга для чтения. [Сост.: Тихоницкий Е. М., Андреева Е. А., Максимович Т. М. и др.> Рига. Новое время. 1942. 

24. Русский букварь для обучения письму и чтению / Сост. по В. П. Вахтерову. — Прага. Хутор, А. Г. Винничук. 1942. 

25. Русский букварь для обучения письму и чтению / Сост. по В. П. Вахтерову. 3-e изд. — Прага. Хутор, А. Г. Винничук. 1943. 

26. Русский букварь для обучения письму и чтению / Сост. по В. П. Вахтерову. 3-е изд. — Прага. Хутор, А. Г. Винничук. 1944. 

27. Русский язык для I-го и II-го классов начальной школы. [Одесса?] Ч. I-я.

28. Русское слово = Ruské slovo: Uebnice pro školu a dum / A. L. Bém, V. Melichar, S. I. Varšavskij. Прага. Chutor, A. G. Wynnyczuk. 1942. 

29. Русское слово = Ruské slovo: Ucebnice pro školu a dum / A. L. Bém, V. Melichar, S. I. Varšavskij. — 3., upr. vyd. — Прага. Chutor, A. G. Wynnyczuk. 1942. С. 298. (Б-ка «Русское слово»).

30. Севастьянов Л. С. Арифметика. Ялта. Изд-во Г. Д. Костылева. 1943.

31. Трофимов А., Урбачов С. Грамматика румынского языка для русских. Под общей редакцией А. Трофимова = Trofimov A., Urbaciov S. Gramatica limbii române pentru rusi. Sub redactie generala a d-lui Trofimov A. / Guvernamântul civil al Transnistriei. — Odessa. 1942.

32. Учебные программы для начальных школ.

33. Флауме А. Я. и Добротворский М. И. Родной язык I. Учебник русского языка для начальной школы. Первый год обучения. Обложка и рис. В. М. Буша. [Рига] Новое время. 1942. Флауме А. Я. и Добротворский М. И. Родной язык II. Учебник русского языка для начальной школы. Второй год обучения. Обложка и рис. В. М. Буша. [Рига] Новое время. 1942.

34. Флауме А. Я. и Добротворский М. И. Родной язык I. Учебник русского языка для начальной школы. Первый год обучения. Обложка и рис. В. М. Буша. II издание. [Рига] Новое время. 1943.

35. Флауме А. Я. и Добротворский М. И. <При участии М. Ф. Семеновой> Родной язык II. Учебник русского языка для начальной школы. Второй год обучения. Рис. Т. А. Качаловой. Обложка В. М. Буша. [Рига] Новое время. 1942.

36. Флауме А. Я. и Добротворский М. И. Грамматика и правописание. Учебник русского языка для начальной школы. III-ий и IV-ый классы. [Рига] Новое время. 1942.

37. Школьный хор. Музыкальная хрестоматия из русских народных песен. Ч. II. Сост. Гривский М. Рига. Новое время. 1942. [1]

 

---